«Цифровые» мечты Кремля и Кудрина
Сможет ли Россия сделать рывок в научно-технических разработках
Председатель совета Фонда «Центр стратегических разработок», заместитель председателя Экономического совета при президенте РФ Алексей Кудрин (Фото: Антон Новодережкин/ТАСС)
В четверг, 1 декабря, президент РФ Владимир Путинподписал указ о Стратегии научно-технического развития (НТР). Об этом глава государства сообщил в послании Федеральному собранию. Программный документ создавался при активном участии Центра стратегических разработок (ЦСР), возглавляемого Алексеем Кудриным.
Стратегия призвана найти ответ на «большие вызовы» — сочетание «проблем, угроз и возможностей», которые не решаются простым увеличением ресурсного обеспечения. Среди них — исчерпание сырьевой модели роста экономики РФ, старение населения, экологические проблемы, вопросы продовольственной безопасности, глобальные изменения энергетики и необходимость эффективного освоения и использования территории страны.
Для решения этих проблем России предлагается выйти на следующие рынки продуктов и услуг:
— цифровые производственные технологии;
— роботизированные системы;
— новые материалы и способы конструирования;
— обработка big data (гигантских объемов информации);
— экологически чистая энергетика и сельское хозяйство;
— персонализированная медицина и высокотехнологичное здравоохранение.
Отдельно подчеркивается необходимость поддержки фундаментальной науки, задача которой — обеспечить национальную безопасность и способность страны реагировать на новые, сейчас неизвестные «большие вызовы».
Как отмечают авторы стратегии, Россия сохранила потенциал в фундаментальной науке, сотни научных и образовательных центров, и относительно молодой персонал. С 2004 года, на волне инициированной Дмитрием Медведевым инновационной активности, численность научных работников моложе 39 лет выросла на 30%. Однако направления исследований часто «актуальны для последних десятилетий прошлого века», наука и образование «сконцентрированы в нескольких регионах», а РФ выступает «донором человеческого капитала для мировой науки», поскольку ее собственная экономика «невосприимчива к инновациям» и препятствует их практическому применению.
Для преодоления этой ситуации предлагается опережающее повышение расходов на науку, и доведение их до уровня стран-лидеров. Такой подход, как считают в ЦСР, позволит построить целостную национальную инновационную систему.
Где взять деньги на реализацию этих планов, должно решить правительство и президентский совет по науке и образованию.
В итоге, в 2017—2019 годах предлагается запустить ряд долгосрочных научных проектов в рамках «больших вызовов», а также завершить создание целостной системы воспроизводства научных кадров. В 2020—2025 годах это должно дать «новые технологические решения на основе природоподобных технологий», тогда же начнется переход к активной коммерциализации НИОКР, создание новых продуктов и услуг, а также рост их экспорта.
Насколько реальны эти планы, способна ли стратегия НТР вывести Россию на лидирующие позиции?
— Научно-техническим рывкам всегда предшествует перестройка социальной системы, — считает директор Института системно-стратегического анализа Андрей Фурсов. — Так, в XX веке советский рывок был осуществлен на базе создания общества, стремящегося к социальной справедливости. В XIX веке подобные рывки также совершались — но только в ядре капиталистической системы, которая эксплуатировала периферию.
И вот сегодня, действительно, спасение России зависит от мощнейшего научно-технического рывка. Однако нынешняя РФ к ядру капиталистической системы не относится. Это означает, что для нас, как в свое время для СССР, рывок возможен только на базе определенной структуры общества. И такой структурой никак не может быть российский олигархический капитализм.
«СП»: — Каким должно быть общество, чтобы рывок стал возможным?
— Чтобы достигать научно-технических успехов, общество должно иметь очень четкую цель в будущем, и стратегию достижения этой цели. Такая цель была в Советском Союзе — построение коммунизма. Она пронизывала жизнь советских людей все 1930−1940-е годы, вплоть до 1956−1961 годов, когда была сделана попытка превратить советское общество в общество потребления.
Именно эта цель порождала потребность заглядывать в будущее и двигала НТР. Чтобы убедиться в этом, достаточно пролистать советские научно-популярные журналы первой половины 1960-х: «Науку и жизнь», «Технику — молодежи». Из них ясно, что тогдашнее общество было футуристическим.
Наше нынешнее общество от футуризма очень далеко. Об этом, кстати, говорит практически полное отсутствие научной фантастики, и замена ее на фэнтези. У российского общества сегодня нет глобальной цели — такой целью не может быть личное обогащение.
«СП»: — Можно ли изменить ситуацию, как это предлагает стратегия НТР — поддержкой науки и воспитанием научных кадров?
— Стратегия, на мой взгляд, не меняет нынешнего подхода — чисто коммерческого — к фундаментальной науке. И это, я считаю, серьезная ошибка. Наука работает зачастую на 30−40-летнюю перспективу, и требовать от научных исследований сиюминутной выгоды абсурдно.
На мой взгляд, если сохранится нынешняя погромная ситуация в образовании и науке, задачи стратегии НТР просто не могут быть реализованы. Тем более, до 2025 года — это слишком короткий срок.
Как ни печально, без серьезных социальных преобразований мы обречены на доминирование «гешефтной психологии». А люди, которые такой психологией мотивированы, могут лишь плестись в хвосте прогресса.
— В России стало традицией ставить задачи научно-технического развития страны, и по большей части их не решать, — отмечает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. — И я не вижу причин, по которым на этот раз что-то будет иначе. Проблема в том, что в российской политике в сфере НТР отсутствуют два ключевых звена.
Первое — это механизм координации и планирования НТР со стороны государства. У нас нет структуры, которая могла бы осуществлять сквозное стратегическое планирование, и имела бы управленческие полномочия по отношению к ведомствам, государственным корпорациям и институтам развития. Из-за этого научно-техническая политика отдана на откуп ее же субъектам, в том числе не имеющим прямого отношения к государству.
Замечу, что в советское время государственную политику в сфере научно-технической деятельности проводил Государственный комитет Совмина СССР по науке и технике (ГКНТ). Во главе его стоял академик, который одновременно занимал должность зампреда Совмина. Другими словами, это был человек, который разбирался и в науке, и в государственном управлении. Было бы неплохо возродить эту схему.
Кроме того, у нас сегодня в принципе отсутствует аналог советского института комитетов — в их число входили ГКНТ, Госплан, КГБ, — которые стояли на ступеньку выше министерств, и потому могли координировать их работу.
Между тем, наличие координирующего звена — ключевое условие для реализации государственной политики научно-технического развития страны. Без такого звена дело с мертвой точки не сдвинется. Надо понимать: НТР — не просто составление планов на бумаге, но и их своевременная эффективная реализация.
Еще одно звено, которого не хватает для масштабного научно-технического развития РФ — это крупные компании, которые бы формировали спрос на высокие технологии перед отечественной промышленностью. Беда в том, что развивать инновации в отрыве от промышленности бессмысленно. Научно-техническая политика без сильной промышленной политики никогда не заработает, и эффекта не даст.
Между тем, сильная промышленная политика, стимулирующая реальный сектор экономики, у нас полностью отсутствует.
Чтобы запустить НТР, нужно выращивать и поддерживать национальные высокотехнологические производства-«чемпионы». А это требует серьезных комплексных мер. Начиная от поддержки ряда секторов и отраслей промышленности, и заканчивая кардинальными изменениями в кредитно-денежной политике. Плюс, разумеется, необходимы протекционистские меры, затрудняющие поступление импорта на российский рынок.
Но пока мы не видим шагов ни в направлении создания координирующего звена, ни в развитии промышленности. Это значит, что реализация стратегии НТР будет предпринята в отрыве от экономики, и в лучшем случае приведет к тому, что коммерциализация НИОКР будет происходить в интересах зарубежных субъектов.
— Стратегия НТР производит впечатление очередного прожекта, — говорит председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов. — На мой взгляд, она окажется в одном ряду с такими планами, ныне почти забытыми, как превращение Москвы в международный финансовый центр, программой удвоения ВВП к 2020 году, экономической программой четырех «И».
На мой взгляд, стратегия обречена на провал по единственной причине: у нас просто нет фундамента, на котором можно было бы форсировать научно-техническое развитие России. За четверть века с момента развала СССР мы разрушили не только материально-техническую базу нашей науки — это еще поправимо. Но главное, мы снизили качество человеческого капитала, и основательно разрушили систему образования, и как раз это быстро не восстановить. Именно это обстоятельство превращает стратегию НТР в кампанейщину…
Свежие комментарии