Михаил Делягин на радио рассуждает:
При всём нашем недовольстве ничтожно низкими пенсиями, которых, безусловно, не хватает даже на лекарства, при всех проблемах, при всех бедах формально пенсионеры являются единственной частью российского общества, в отношении которых государство признало их право на жизнь. Вот большевики когда-то, в 18-м году, когда страна была в разрухе, когда шла война, когда никто из большевиков не знал, а не повесят ли его на следующей неделе, не пристрелят его на улице, когда Ленина грабили на улице обычные бандиты, можете себе такое представить, выдвинули лозунг «всё лучшее детям». Действительно всё, что было, направлялось детям. Сейчас ситуация обратная, гарантии есть только у пенсионеров. Да, ничтожные, недостаточные, слабые, но только у пенсионеров. Почему?
Потому что они исправно ходят голосовать. И вдруг выясняется, что у нас есть извращённая демократия, пусть, извращённая, но демократия, и люди, которые голосуют, важны для власти, и власть хотя бы формально, хотя бы полуэффективно, хотя бы совершенно не достаточно обеспечивает этим пенсионерам хоть что-то, прожиточный минимум, то есть гарантию жизни. Для остальных жизнь не гарантируется. А кто у нас самая не защищённая часть общества? А самая не защищённая часть общества у нас – молодежь, которая меньше всех ходит на выборы, на них уже все политтехнологи рукой махнули, у нас нет пока Обамы, который способен привести молодёжь на выборы, а это значит, что на них можно не обращать внимания. И это проявляется в очень уродливых формах.
Например, заместитель лидера «Единой России» Медведева по правительству, есть такой господин Дворкович, он много, чего наговорил и наделал, но он прекрасен своей откровенностью, он как Альберт Кох, был такой приватизатор видный, который много, чего наговорил, и Дворкович заявил, очевидно, вспоминая своё студенчество, что студент должен подрабатывать, что студент должен работать во время учёбы , что совсем не нужно платить студенты стипендию, которой достаточно для того, чтобы он нормально жил, или, пусть, плохо, но жил, что он должен работать во время своей учёбы. Понятно, что это полная ересь, с точки зрения обучения. Понятно, что студент учится не для того, чтобы проводить время или социализовываться, ну, в идеале, а учится, чтобы получить профессию.
Только уничтожение высшего образования нашими либералами позволяет обществу терпеть эту, с моей точки зрения, околесицу. Но у этого высказывания есть ещё одна очень важная сторона. Часть студентов подрабатывает, да, это правда, часть студентов подрабатывает даже по профессии, но на самом деле, когда заявляют, что студенческая стипендия должна быть не достаточной для жизни, когда заявляют, что студент должен ради выживания работать, есть ещё одна очень скверная вещь: нас самом деле это пропаганда, пусть, и завуалированная, и организация, пусть, завуалированная, ну, скажем так, если не организация, то создание условий для явления, которое называется студенческая проституция.
Это очень страшное явление, потому что это растлевает молодых людей, которые вынуждены в отдельных случаях таким образом себе зарабатывать себе не жизнь, и растлевает целое поколение. Ну, представьте себе, нас с вами будут допрашивать, скорее всего, нас с вами будут судить, в отношении нас будут проводить следственные действия люди, которые получили опыт студенческой проституции, которые привыкли себя продавать. Вот вам это нравится, как вы к этому относитесь? А это, между прочим, так, и уже сейчас люди, которые учились в 90-е годы и получили опыт студенческой проституции того времени, они сейчас в следственных органах, в том числе, я думаю, и в прокуратуре, я думаю, и уже в судьи значительная часть их выбилась, и так далее. Это не только врачи, не только учителя, не только инженеры. Это страшный опыт, который калечит людей.
Ну, кто-то от него оправится, а кто-то от него и не оправится потом. И, когда люди типа Дворковича заявляют, что студент не должен иметь возможности нормально жить на свою стипендию, и, когда они заявляют, что студент должен подрабатывать, они, в том числе создают условия для развития студенческой проституции, для её укрепления. А сознательно они это делают или бессознательно – это, уж извините, не так важно. Хотя я думаю, что какая-то часть из них делает это вполне сознательно, они люди разумные и рациональные, к моему глубокому сожалению, к моему глубокому стыду.
<……………..>
У нас, вообще, построено государство, которое в принципе не работает и не хочет работать, и самые простые операции оказываются невозможными. Вот сейчас идёт некоторый скандал, что харьковский завод, который производит жизненно важный препарат Мезатон, он, оказывается, ещё в августе 15-го года прекратил поставки в Россию, причём не потому, что там украинцы как-то ненавидят Россию, отнюдь нет.
Появилось интервью представителя этого завода, который говорит, что мы очень хотим торговать с Россией, для нас замечательный рынок, мы очень этого хотим, но с 2010 года цена не менялась, когда их включили в список жизненно важных лекарств, и, цитирую дословно, я себе выписал, «у нас нет возможности перерегистрировать цену препарата».
Вы представляете себе, у них нет возможности, у производителя жизненно важного лекарства из соседнего государства, перед которым формально наше руководство перед ним расшаркивается и считает чуть ли не дружеским. То, что это на самом деле по-другому, ну, в данном случае ситуация потрясающая, в данном случае ситуация абсолютно ужасна, потому что люди хотят торговать, этот препарат нам нужен, потому что здесь написал один врач. Что этот препарат производится у нас на Дальнем Востоке, но всё-таки с Дальнего Востока везти в Центральную Россию – это иногда слишком дорого, а иногда и технически слишком трудно, и мы закупаем французский аппарат, который, понятно, сильно дороже украинского, и в результате страдают наши больные, страдаем мы. Ну, как минимум, страдает бюджет.
И вот с августа месяца приставки не осуществляются, спохватились только-только-только сейчас, а проблема в том, что у производителя из соседнего государства, с которым у нас даже безвизовый режим, нет возможности перерегистрировать цену препарата.
То есть проблема у нас, в чиновниках, которые создали систему, что просто изменить цену в условиях рыночной экономики, оказывается, нельзя – это другими словами, кроме как чудовищно, я не могу назвать. Та же самая ситуация с крымским мостом, когда, как заявляют некоторые товарищи, второй человек в государстве не может обеспечить получение денег, которые на строительство уже выделены, на самую главную стройку страны. Это производит чудовищное впечатление, и создана система, которая, по сути дела, не приспособлена для жизни, и нормально жить нормальному человеку практически в этой системе невозможно. И это самое страшное, создана бюрократическая система, которая игнорирует нас и плюёт на нас.
Источник материала
Свежие комментарии