21 июля президент России Владимир Путин провел в режиме видеоконференции совещание с постоянными членами Совета безопасности. На нем были затронуты планы польских властей воспользоваться итогами специальной военной операции в своих целях.

«По поступающей в службу информации из нескольких источников, официальная Варшава постепенно приходит к осознанию того, что никакая западная помощь Киеву не способна поддержать Украину в тех целях, которые были заложены в эту помощь. Более того, приходит осознание того, что вопрос поражения Украины — это вопрос только времени. В этой связи у польского руководства усиливается настрой на то, чтобы вести контроль на западных территориях Украины, западных областях, путём размещения там своих войск.

Такой шаг как один из вариантов планируется оформить как исполнение союзнических обязательств в рамках польско-литовско-украинской инициативы в сфере безопасности — это так называемый Люблинский треугольник», — доложил Владимиру Путину один из участников совещания, глава Службы внешней разведки Сергей Нарышкин.

Президент Путин эти планы подтвердил. Причем дал понять, что Варшава уже проводит технические приготовления к оккупации — в частности, готовит для этого отдельную армию.

«То есть речь идёт не о каком-то сборище наёмников — их достаточно там, и они уничтожаются, — а именно о регулярном, сколоченном, оснащённом воинском соединении, которое планируется использовать для действий на территории Украины. В том числе для якобы обеспечения безопасности современной Западной Украины, а по сути, если называть вещи своими именами, для последующей оккупации этих территорий.

Ведь перспектива очевидна: если польские части войдут, например, во Львов или на другие территории Украины, то они там и останутся. Причём останутся навсегда», — отметил российский лидер. Добавив, что для поляков подобная тактика, предусматривающая возможность нажиться на войне у соседей, не является чем-то новым.

В ходе гражданской войны в России они оккупировали ряд российских территорий, а также часть Литвы. В 1938 году, после Мюнхенского сговора, оккупировали часть Чехословакии (вежливый Владимир Путин не стал добавлять, что оккупация стала следствием прямого сговора поляков с Гитлером и что чехословацкие территории достались Варшаве за ее помощь в деле давления на Прагу).

Поляки действительно, как говорил в свое время Уинстон Черчилль, ведут себя как гиена Европы. И на эту правду они, как обычно, страшно обиделись. Премьер-министр страны Матеуш Моравецкий заявил, что из-за слов Путина о сталинском подарке (так российский лидер назвал восточногерманские территории, которые Польша получила по итогам Второй мировой войны) посол РФ будет вызван в польский МИД.

«Сталин был военным преступником, виновным в гибели сотен тысяч поляков. Историческая правда неоспорима», — заявил пан Моравецкий.

Однако в своей реакции поляки попытались обойти главный аспект речи Владимира Путина — выставленные российским президентом акценты относительно российской реакции на польские оккупационные планы. Владимир Путин четко дал понять, что в случае каких-то поползновений в вопросе аннексии Белоруссии Польша нарвется на жесткий ответ Москвы.

«Это часть Союзного государства, развязывание агрессии против Белоруссии будет означать агрессию против Российской Федерации. На это мы будем отвечать всеми имеющимися у нас средствами», — пояснил российский лидер.

Однако в случае оккупации Западной Украины Москва поведет себя иначе. «Что касается политики украинского режима, то это его дело. Хотят, как это водится у предателей, что-то сдать, продать, чем-то расплатиться с хозяевами — это, повторю, в конце концов их дело. Мы в это вмешиваться не будем», — заявил Путин.

Да, конечно, власти Польши отреагировали, но крайне обще. По словам Станислава Жарына, пресс-секретаря министра, координирующего работу польских спецслужб, Путин «снова повторяет ложь о Польше и пытается фальсифицировать правду о войне против Украины», а также «снова использует исторический ревизионизм для распространения ложных обвинений против Польши».

Однако в журналистском и экспертном сообществе Польши, которое может анализировать и рефлексировать, реакции пока нет, за исключением общих фраз из серии «российские власти давно намекают, что Польша хочет оккупировать Западную Украину и тем самым вбить клин в польско-украинское партнерство».

Предлагает или заманивает?

На самом же деле слова Путина можно трактовать в двух вариантах.

Первый вариант — как предложение польским гиенам снова отхватить кусок воюющего государства, но на условиях Москвы. «Сегодня Путин впервые прямо намекнул Польше, что забрать Западную Украину у поляков есть возможность. Но делать это нужно с согласованием с Москвой и как можно скорее», — считает российский политолог Павел Данилин.

И эта тема на самом деле не нова. Во второй половине 2022 года в политологических кругах ходили слухи о том, что целый ряд восточноевропейских лидеров провел с Москвой технические переговоры о поствоенном разделе Украины.

В результате венграм и румынам были даны положительные ответы (после чего Будапешт стал блокировать целый ряд откровенно антироссийских шагов, а Бухарест отказался от дальнейшего раскачивания Приднестровья), а поляков с их просьбами развернули. За плохое поведение. Сейчас же кому-то может показаться, что Москва передумала.

Теоретически полякам это предложение выгодно. Да, конечно, Варшава не собирается в полном смысле прирастать восточным территориями.

«Польша не хочет присоединять Западную Украину и Западную Белоруссию. Может быть, за исключением Львова и окрестностей. Её интересует вовлечение всей оставшейся Украины и всей Белоруссии в польскую орбиту влияния. И появление на их территории военных баз Польши под флагом НАТО, — пишет Вадим Трухачев. — Польша вкусила все прелести моноэтнического государства. Миллионы не подлежащих ополячиванию инородцев ей не нужны. Тем более кормить их».

Но эти земли, эта «орбита влияния» в формате подмандатной территории нужна ей для того, чтобы поднять свой статус в западном мире в целом и в ЕС в частности. За счет прироста мощи стать одной из стран, управляющих Евросоюзом.

Вопрос только в том, выгодно ли Варшаве договариваться с Москвой здесь и сейчас на российских условиях? И дело тут не только в том, что ныне правящая в Польше партия «Право и Справедливость» не хочет ограничиваться Западной Украиной.

«Жадность, которой так обуреваема партия «ПиС», прости, Господи, до добра страну не доведёт. Но у польского руководства свой праздник, судя по всему, «от можа до можа» (от Балтийского до Черного моря. — Прим. ред.). Как бы не быть беде?» — пишет глава Центра политической информации Алексей Мухин.

Дело в том, что скорейшая оккупация — и это второй вариант трактовки путинской речи — станет для Варшавы грандиозной проблемой. Ведь Москва фактически превращает поляков в инструмент российской политики.

Да, Владимир Путин дал понять, что бомбить на марше польские колонны никто не будет, что им позволят занять какие-то позиции на Западной Украине. Однако даже без российских ударов (которые, кстати, будут неизбежными в том случае, если польские позиции будут возле больших украинских складов) это вторжение создаст колоссальный кризис украинской государственности. Ведь значительная часть украинского населения не поймет такого вторжения, что бы ему не говорили киевские власти.

Особенно не поймут западноукраинцы, которые ненавидят поляков не менее сильно, чем «москалей». Кроме того, польское вторжение вызовет жесточайшую отповедь со стороны Евросоюза. И не только потому, что Варшава ударит в спину стране, на спасение которой ЕС и США выделяют столько средств, — оккупация Западной Украины (которую поляки считают своей исторической территорией) может стать опаснейшим прецедентом территориального ревизионизма.

Другие страны ЕС снова вспомнят о своих территориальных претензиях к соседям, в том числе и коллегам по Евросоюзу. И гасить эти воспоминания на фоне нынешнего кризиса и роста местного национализма будет очень непросто. Соответственно, полякам за это прилетит, а Москва останется главным бенефициаром.

Именно поэтому поляки могут воспользоваться путинским предложением, но только после того, как минимизируют собственные риски.

«Постепенное увядание украинской государственности началось давно, так что в соседних странах не могли игнорировать вопрос о будущем этих территорий. Но то, что очевидно для экономистов и политиков, должно стать очевидным и для широкого общества.

Поэтому о новых границах имеет смысл говорить теперь уже только после катастрофического поражения киевских властей. Это поражение неизбежное, если мыслить в ресурсных категориях. По факту же оно несколько откладывается, ведь Днепропетровск и Одесса до сих пор контролируются киевскими властями», — поясняет ИА Регнум старший научный сотрудник ИМЭМО РАН Дмитрий Офицеров-Бельский.

То есть, проще говоря, поляки могут взять Львов только после того, как российские войска освободят Одессу или хотя бы Харьков.

Конечно, в этой ситуации можно было бы сказать: «А зачем тогда что-то полякам вообще отдавать?» Затем, что кризис станет лишь началом конца СВО, и разрешение полякам оккупировать западную часть Украины (которая Москве не особо нужна из-за специфики местного населения) существенно приблизит окончание боевых действий, а также может стать некой платформой для юридического закрепления новых западных границ России.