"Побратимы" бандеровцев оказались совсем не братьями
Евромайдан и победа фашистско-олигархического мятежа на Украине вызвала восторг не только у российских либералов, но и у некоторых русских националистов.
Удивляться этому особенно не приходится – между определенной их частью и их украинскими «коллегами» существовало довольно тесное взаимодействие еще задолго до событий 2014 года. Так, например, когда в России стали более внимательно отслеживать и фильтровать экстремистский контент, украинские неонацисты помогали российским коллегам отпечатать соответствующую литературу на украинских типографиях.
А после захвата власти на Украине многие были воодушевлены ее превращением в государство, построенное на принципах интегрального национализма, и очень надеялись использовать ее как плацдарм для организации «национальной революции» уже в России.
С началом боевых действий в Донбассе некоторое количество российских радикалов и родноверов даже отправились на Украину, чтобы в составе карательных формирований, вроде полка МВД Украины «Азов» и Добровольческого украинского национального корпуса (ДУК) «Правый сектор» (организация запрещена в РФ) воевать против Народных Республик. При этом некоторые банально спасались от уголовного преследования или от долгов.
Точное число таких «добровольцев» в открытых источниках не указывается, но были сообщения, что в составе уже упомянутого «Азова» есть целые русскоязычные роты. Хотя, не факт, что состоящие в них боевики – граждане России. Это могут быть выходцы их Харькова, Донецка и Луганска, а также из Белоруссии. На слуху же всего несколько фамилий карателей из числа бывших русских, добивавшихся, и, чаще всего, безуспешно украинского гражданства.
И вот, на днях к теме «патриотов Украины» с российским гражданством, с оружием в руках воюющих за ее «территориальную целостность» или хотя бы отстаивающих ее в медиа-пространстве, обратился, можно сказать, политрук неонацистского «Нацкорпуса», секретарь по идеологии этой влиятельной на Украине группировки Николай Кравченко.
Лейтмотивом его опуса стала мысль, что даже сражающийся за «свободу и независимость Неньки» «кацап» так и останется «имперцем», «ватником» и т.д. хотя бы потому, что, как полагает Кравченко, он будет отвергать «стержневые основы украинской национальной идеологии». Так, он не согласится с передачей «незалежной» Юга России и части Северного Кавказа.
Кроме того, российские «побратимы» карателей не соглашаются с тем, что истинные арийцы, славяне и единственные законные наследники Киевской Руси - это украинцы, а они - «продукт кровосмешения монголо-татар с финно-уграми», сокрушается Кравченко. Кроме того, они, как правило, категорически недовольны преследованием русского языка и культуры на Украине.
Все это позволяет оценивать русских националистов на службе Киева не как «братьев» и «верных союзников», а как временных и крайне ненадежных попутчиков. Более того, Кравченко сетует, что российские перебежчики на самом деле используют своих украинских «побратимов» для вооруженного свержения нынешнего руководства России, после чего их пути-дорожки разойдутся в разные стороны.
По мнению «политрука» «Нацкорпуса», более или менее ценный продукт из российского радикала на украинской службе может быть получен только в случае его категорического отказа от своего происхождения и ускоренной украинизации, но и после того особой гарантии быть не может. Во всех остальных случаях это «засланные казачки» и «агенты Кремля», пусть даже и используемые в темную.
«Несмотря на то, что так называемым вождям русского национализма сейчас далеко за сорок-пятьдесят лет, русское национальное движение не вышло далее пределов молодежной тусовки. Русский национализм с периода заката перестройки до сегодняшнего дня так и не приобрел четких идеологических контуров. Полностью отсутствует какой-нибудь единый комплекс идей, которые можно было бы назвать постулатами русского национализма. В девяностых годах и в начале нулевых название „русские националисты“ использовали в России все кому не лень: от „православных хоругвеносцев“ до НБП (организация запрещена в РФ) Эдуарда Лимонова, от неоязычников до „Русского национального единства“ (организация запрещена в РФ) .
С учетом того, что единство в этих сообществах держится только за счет принудительного аппарата российских спецслужб, которым выгодно иметь под рукой якобы единых и потому легко управляемых русских националистов, какой-либо единый русский национализм в России создать невозможно в принципе», — пишет Кравченко.
И, надо, сказать, подобный подход не сулит ничего хорошего российским перебежчикам. Исторические прецеденты имеются.
Так, во время Великой Отечественной войны в бандформированиях запрещенной в России ОУН-УПА и в подконтрольных ей поселениях оказалось значительное число русских и выходцев с Восточной Украины, главным образом из числа окруженцев и военнопленных, бежавших от гитлеровцев. В бандах они оказались по воле случая и бандеровские «идеалы», как правило, не разделяли.
Руководство ОУН пришло к выводу, что на «схидняков» (не говоря уж о великороссах) невозможно перенести идеи интегрального донцовского национализма. Хотя малороссы и русские, попавшие в УПА или на подконтрольные ей территории, старались скрывать свое отношение к нему, СБ ОУН рассматривала их как «ненадежный элемент». И когда части РККА начали освобождение Западной Украины, руководство УПА приняло решение о ликвидации всех «неблагонадежных», не только в бандах, но и живущих на хуторах.
Исследователи того времени полагают, что этот шаг был продиктован не только соображениями безопасности и имел не только практический смысл. Воевать с победоносными советскими войсками было проблематично, резать крестьян – себе дороже, а без постоянных экзекуций резуны УПА уже не могли. Тем более, что «скрепление уз» совместно пролитой кровью – обычная практика бандитов. Так что и нынешним «побратимам» бандеровцев есть о чем задуматься.
Свежие комментарии