Я долго верил в наш народ — дружелюбный, искренний и немножко смешной.
Я не ловил себя на остром патриотизме, и не желал примкнуть к «русскому миру» , а просто хотел оставаться самим собой — любить, работать, ошибаться, лениться, смеяться.
Я было почти поверил в общую идею, но благо внутреннее чутье отвело мою любопытную натуру от этой национальной интриги.
Я верю до сих пор, что есть люди, готовые на любые жертвы ради страны. И мне их жаль. Искренне жаль.
Когда на стадион выбегают эти парни и девушки, которые, по всей видимости год назад морозили ноги на Майдане от нечего делать, и от радости как кенийские гориллы скачут на перекладине — что-то во мне надломилось…
Я даже подумал, что стал немножко старше, повзрослел что ли. С непреодолимой грустью я наблюдал в экране как по-звериному отмечает победу те, на кого вы оставляете будущее.
Это не стадо. Это не быдло. Да что знал Хемингуэй о потерянном поколении? Что он знал, черт возьми, об отчаянии?
Закидайте меня камнями, натравите Правый сектор, напишите донос — но я считаю, что нет будущего с такими людьми.
Нет нам места не в Евросоюзе и не в России. Такие мы никому не нужны. И даже себе.
Аминь.
Свежие комментарии