"Хотели только поглумиться": подростки-насильники нашли новую жертву

Несовершеннолетних домогателей становится все больше

История Дианы Шурыгиной в начале этого года всколыхнула всю страну. А затем и разделила: и взрослые, и подростки задавались одним вопросом: а было ли вообще изнасилование? А что, если у Дианы и якобы насильника Сергея Семенова все произошло по обоюдному согласию, а затем она решила написать заявление под давлением родителей?

От этих современных «детей» всего можно ожидать.

Многие опасались, что у Дианы появятся последовательницы, и ярлык провокаторши начали клеить на каждую юную жертву изнасилования.

Однако, как выяснилось, нужно было опасаться, что появятся последователи у Сергея...

В противовес шельмования Шурыгиной был создан проект «Расскажи Диане», где девочки-подростки сообщают о сексуальном насилии, совершенном над ними. И обнаружилась закономерность: все чаще насильниками девочек-подростков становятся их ровесники, одноклассники и приятели. С этим проектом активно сотрудничает Анна Левченко — директор тематического мониторингового центра.

— Мальчики современные растут на порнографии, — говорит Левченко. — И представления об отношениях и сексе у них ровно на этом уровне. Многие уверены, что если девочка говорит «нет», это она просто ломается и надо проявить напор и настойчивость. Никто этим подросткам ничего не объясняет. Да и с девочками мало кто в семье говорит о банальной личной безопасности. Если и говорят — то на уровне «куда пошла? разоделась, как шалашовка!» Родители чаще всего строят классический образ пуританской асексуальной семьи, где вообще запрещено говорить о «грязных делишках»... Ну а то, что происходило с Дианой в эфире федерального телеканала, — это вообще совершенно немыслимо. Ей задавали провокационные вопросы — пила, сколько пила, что пила, как была одета, улыбалась ли мальчикам, флиртовала ли с ними. Это совершенно недопустимо. Ведь эти шоу вместе с родителями часто смотрят и дети. И мальчики будут понимать, что если ты принудил девочку к сексу — ты герой. А она виновата — потому что выпила спиртное и надела короткую юбку... А задавать нужно совсем другие вопросы, и не только Диане. Из общественного сознания напрочь ушло понимание того, что во время следствия и суда, да и после вся семья Шурыгиных подверглась преследованию — избивали родителей, гадости писали на стенах и кричали вслед... В результате семье пришлось скрываться и менять место жительства.

■ ■ ■

В подтверждение своих слов Анна передала «МК» историю 15-летней Ольги из Подмосковья. (Имена участников этой истории изменены).

По словам Ольги, 28 января этого года ей позвонил приятель Максим и сообщил, что ее подруге Даше стало плохо. Компания подростков находилась на даче в соседнем СНТ. Ольга сразу бросилась туда, через поле, лес. Подругу девочка обнаружила пьяную в стельку и почему-то раздетую до нижнего белья. Мальчики отказывались сообщить Ольге, что происходит, но зато начали уговаривать ее выпить. А когда она отказалась, заставили: Максим и Леша держали руки, Тимофей наливал водку в рот. Девочка опьянела моментально и дальше помнит все как в тумане: парни требовали пить еще, угрожали избить, дергали за волосы, били. После угроз вроде бы что-то пила еще сама... Парни сказали, что отведут девчонок домой, и действительно, помогли одеться Даше и вывели девчонок из дома. Точнее, вынесли, так как обе едва стояли на ногах. Ольгу нести им было тяжело, ее все время роняли в снег. К тому же ее постоянно тошнило.

В какой-то момент Оля поняла, что рядом с ней остался только один из них — Егор. Девочка не могла встать и просила парня помочь ей добраться до дома. В ответ на это Егор предложил помощь за деньги.

— Он сказал: гони 2–3 тысячи, тогда отведу тебя домой, – рассказала Ольга. – Я ответила, что у меня с собой денег нет. Он сказал: тогда сделай мне минет... Ну, это по смыслу так. Сказал он, конечно, грубее. Я ужаснулась: ты что, с ума сошел? Просила его отвести меня домой, обещала, что родители дадут деньги. Но он расстегнул ширинку... У меня от холода руки онемели, я ничего не могла делать, сопротивляться не могла. Дальше я, видимо, потеряла сознание. Потом я очнулась, какие-то парни оттаскивали Егора от меня со словами: «Ты что, она еще маленькая». Опять куда-то меня несли... То и дело у меня начиналась рвота, каждый раз, когда я нагибалась, Егор бил меня ногами. Потом я опять потеряла сознание. Очнулась — было дико холодно, я пыталась встать и поняла, что у меня приспущены трусы и штаны. Я испугалась, что умру от холода, стала кричать: «Помогите, я умираю».

В разговор вступает мама Оли, Елена Николаевна:

— Я отпустила дочку погулять где-то в 17.30. Она сказала, что будет недалеко от дома. Когда стала ей звонить в 18.15, телефон был уже отключен. Позже позвала сына, и мы пошли ее искать. Бродили около двух часов. То, что я увидела у леса, не забуду никогда. Эта картина стоит перед моими глазами: на снегу лежит без сознания моя дочь в спущенных штанах, без шапки, а вокруг стоят подростки — Максим, Тимофей, Егор, Леша — и смеются. По именам я их тогда не знала, только внешне. Я набросилась на них — что с ней, почему не помогаете, может, даже кому-то тумаков раздала в горячке. Но меня остановил проходивший мимо мужчина с собакой. Сказал, что дочь может замерзнуть, помог нам ее донести до дома. К сожалению, мы его контакты не взяли. Мысли, что Оля могла быть изнасилована, появились, когда я ее переодевала и увидела следы... Она лежала как в бреду. Все время твердила: «Егор, Егор». Со всей этой компанией она общалась через одну девочку — Катю. Я позвонила ей и спросила, кто такой Егор. А он выхватил у Кати трубку и начал кричать: «Вы ничего не докажете, мне ничего не будет!» Дальше уже Оля пришла в себя и рассказала все, что помнила. Мы поехали в полицию и в травмпункт. По итогам осмотра ее оставили в больнице — было сильное обезвоживание.

Егор был задержан на 48 часов, начались следственные действия.

Довольно быстро Егор и Оля оказались на очной ставке. Там же присутствовали мамы обоих и адвокат Егора. По словам и мамы, и Оли, Егор вел себя нагло, а его мать в открытую хамила.

— Мать мальчика уверяла, что ее сын ни в чем не виноват. Но был момент, когда даже она испытала шок от его показаний. Когда его спросили, зачем вообще все это затеяли ребята, он со смехом сказал: «Мы просто хотели над Олей поглумиться», — вспоминает Елена Николаевна. — Потом уже его мать начала склонять нас к примирению, спрашивала Олю, не откажется ли она от своих слов, если Егор попросит прощения. Оля, конечно, сказала, что нет. Он ведь не за косичку ее дернул...

■ ■ ■

Родители у Оли люди простые, они были уверены, что следствие пройдет как надо и скоро они с Егором встретятся уже в суде. Правда, уже тогда произошел эпизод в районном Следственном комитете, который неприятно удивил Елену Николаевну:

— Я вышла, дочь осталась одна в кабинете со следователем, затем туда вошел начальник отдела, который начал убеждать Олю забрать заявление. Услышала такие слова: «Там будут 10 мужиков, будут на тебя кричать, тебе придется им еще раз это рассказывать во всех подробностях». Я возмущенно спросила: «А почему это какие-то мужчины будут кричать на моего ребенка?» Оля же мне рассказала, что сначала оперативники пытались узнать, не мама ли ее заставляет говорить об изнасиловании, а затем начали утверждать, что у них есть сведения, будто дочь была влюблена в Егора и даже резала из-за него вены. Разумеется, все это неправда. Дальше у Оли забрали телефон, и долгое время мы никаких известий от следствия не получали. А потом следователь в ответ на наш звонок заявил, что уволился и работает в другом месте.

«МК» попытался связаться с этим следователем и уточнить информацию по этому делу, однако тот ответил, что не будет разговаривать с журналистами без разрешения начальства. А новый следователь сообщил, что в деле нет скриншотов с угрозами и никак не зафиксировано то, что друзья Егора всячески отравляют жизнь семье пострадавшей.

Между тем, по словам мамы и дочери, угрозы и преследования начались почти сразу.

Пока тянется следствие, Егор находится под подпиской о невыезде, а его друзья-товарищи преследуют Олю — собираются под окнами, пьют водку, выкрикивают ругательства «проститутка, шалава, шкура», караулят ее у магазинов и остановок. Все они считают, что никакого изнасилования не было и девочка просто хочет денег. И что самое ужасное — к травле примкнули и бывшие Олины подружки.

— Егор был лидером этой компании. Сам он не приходит под окна и вообще не ищет со мной встреч. А девочки его просто боятся. После всего случившегося Даша и Катя были у нас дома и говорили моей маме, что будут очень рады, если Егор сядет, так как могло такое и с ними случиться. Но при парнях они, конечно, такого никогда не скажут и будут с ними заодно, — говорит Оля. — Вы бы знали, как мне это тяжело далось... Я людей считала друзьями, а потом из-за него просто вся жизнь разрушилась, и учеба, и общение, и нервные срывы начались.

Тут Оля ничуть не преувеличивает. Из школы после 9-го класса она ушла в колледж, но выяснилось, что вся гоп-компания тоже учится там. Документы пришлось забрать, а в школу пока вернуться не получилось. Девочка боится выходить из дома, родители теперь стараются всюду сопровождать ее.

■ ■ ■

Оля показывает в соцсетях страницы своих бывших друзей. Удивительно, но с фотографией на нас смотрят не бандиты, не гопники, а милые современные мальчики и девочки. Пытаюсь пообщаться с ними.

Первой пишу Кате. По ответам есть ощущение, что она напугана.

— Я не буду вам ничего говорить. Меня в момент изнасилования даже рядом с ними не было. Я ничего не знаю. Откуда у вас мои контакты? Поймите, я бы рассказала, если что-то знала бы.

Сразу после общения Катя меняет на страничке имя на Александру.

Мальчики оказались более многословны.

— Тимофей, добрый день. Я из газеты, хочу с тобой поговорить об Ольге.

— Нет, спасибо.

— У нас есть информация, что ты ее преследуешь.

— Нет, это не так.

— А в чем тогда дело, по-твоему?

— Она просто вымогает деньги как моральную компенсацию и т.д.

— А сколько она попросила с Егора? Или с кого-то еще?

— Она ни с кого ничего не просила.

— Если не просила — то как же вымогает?

Этот вопрос Тимофей оставил без ответа.

— Ты заставлял ее водку пить 28 января?

— Нет, я не заставлял, она пришла, взяла сразу бутылку водки и начала ее пить. Я вам скажу, мне от Ольги ни горячо ни холодно, поэтому я ей даже слова не сказал, а чтобы ударить девочку, надо быть последним уродом. Если она написала это заявление, то пускай доказывает это, а мне бояться нечего, ведь я этого не делал! Ясно?

Еще один друг Егора — Алексей — выдвигает свою версию, откуда у Ольги травмы: «Изнасилования не было. Ее никто не видел и не трогал. А че, травмы сложно получить? С велика упала, может, еще где-то упала».

Велосипед в январе? В лесу?.. Ольга с родителями говорят, что не подавали никакого иска о материальной компенсации, поэтому в вымогательстве обвинять их нелепо.

— Нас спрашивал начальник в СК, мол, если вам денег предложат, не заберете ли вы заявление? Мой папа сразу ему сказал: «Мы детей не продаем!» — рассказывает Оля.

Однако совершенно непонятно, почему дело никак не двигается вперед. Меняются следователи, из дела исчезают скриншоты, полиция отказывается официально заводить дело о преследовании, подозреваемому не меняют меру пресечения... Анна Левченко считает, что все дело в несовершеннолетии подозреваемого Егора: «Если бы ему было 18, он бы давно уже сидел. Изнасилование несовершеннолетней — а Оле на тот момент было 15 лет — тяжкая статья». Парень, по всей видимости, совершенно уверен, что ему по закону ничего не будет. И, что самое скверное, похоже, родители поддерживают эту его уверенность.

Адвокат Александр Карабанов даже при беглом знакомстве с делом Оли был шокирован тем, как ведется следствие:

«Налицо масса нарушений. Начнем с того, что сотрудники полиции при обращении граждан обязаны принять заявление о совершенном преступлении, провести по нему проверку и принять решение в порядке ст. 144-145 УПК РФ: вынести постановление о возбуждении уголовного дела или мотивированное постановление об отказе в возбуждении дела. В случае если сотрудник полиции, которому сообщили о факте преступления, каким-либо образом склоняет заявителя не подавать заявление, то он фактически занимается сокрытием преступления, что является должностным преступлением. По данному факту заявитель должен написать заявление уже в отношении данного сотрудника полиции в прокуратуру. В рамках доследственной проверки у потерпевшей, которая подверглась насильственным действиям сексуального характера, и потенциального насильника должны незамедлительно изъять биологические образцы. В случае если насильник воспользовался беспомощным состоянием потерпевшей в результате алкогольного опьянения, психического или иного состояния, это также является преступлением, так как свободной воли девушки вступать в половой контакт не было. В случае если, по мнению любой стороны, уголовное дело расследуется с нарушением закона, то по этим фактам необходимо писать жалобы в прокуратуру. Периодически по делам такой категории потерпевших пытаются запугивать или подкупать с целью изменения позиции по делу. Такие факты необходимо фиксировать и также писать новые заявление следователю и в прокуратуру. Должны быть все допрошены. Я пообщался с новым следователем Цветковым — так у него до сих пор нет подозреваемых! Подростки, возможно, в силу правовой безграмотности, не понимают, что совершили. Наверное, в их понимании, если не было полноценного полового акта, да еще и девочка осталась девственницей, — это не изнасилование. Однако наш Уголовный кодекс трактует их действия по-другому. Надеюсь, что их родители сумеют это понять сами и довести до сведения своих детей».