Владимир ВОРСОБИН
Фото: Владимир ВОРСОБИН.
Государство не пожалело на оздоровление великой русской реки 127 миллиардов рублей, но возведенные на эти деньги очистные сооружения работают ... лишь на 5%.
Как так вышло — разбирался наш обозреватель, проплывший в Экспедиции «КП» «Вниз по матушке, по Волге» от истоков до устья этой реки.
По итогам Экспедиции «Комсомолки», сигналившей о том, что Волга умирает от грязи и бесхозяйственности, и была принята гопрограмма по ее очистке.Что же пошло не так?
«СУШИТЕ СУХАРИ!»
В окне кабинета министра ЖКХ Ульяновской области красовалась Волга. В ожерелье солнца, в макияже неба…
- Как себя чувствует? – разглядываю.
Министр Марина Симунова пожимает плечами - как обычно. Плохо.
А Волга сверкает. Хорохорится. Мол, а чо, хороните – здоровая я! Смотрите – какая!
А мы мрачно смотрим на нее, словно реаниматологи…
- В соседней Свияге рыба всплыла - сообщила министр, - а Волга, молодец, держится. Летом цветет, но рыба еще есть…
- Рыба есть?! – загораюсь – Интересно…
А сам думаю - вот чего я ношусь с этой рыбой?
Прилетел я по серьезному делу. Таинственному. Что-то приключилось с 127 миллиардами казенных рублей. С ними всегда так: чем крупнее сумма – тем загадочнее ее судьба. Трудно понять - деньги украдены или освоены? И есть ли, черт побери, разница?!
Началась эта странная история в 2018 году, когда что-то нашло на государство российское. Оно вдруг щедро раскошелилось на экологию. По госпрограмме «Оздоровление Волги» началось строительство 139 очистных сооружений - в Ярославской, Ульяновской, Тверской, Самарской, Астраханской областях. По высокотехнологичным проектам волшебного получения родниковой воды из канализационного яда.
И шесть лет все шло штатно. То есть – как всегда. Миллиарды осваивались тихо (процесс этот, как известно, интимный)... И когда, казалось, вот-вот грянут победоносные рапорты и счастливые репортажи, в сонную Госдуму в образе Жанны д Арк (жаль, не на коне) ворвалась экс-глава свердловского «Народного фронта» депутат Жанна Рябцева. С лозунгом – «Вы чего - совсем обнаглели?!»
Депутат Госдумы Жанна Рябцева.
Фото: Личный архив.
Жанна Анатольевна, надо сказать, женщина яркая. Огненная. Госпрограмма, заявила она, сорвана. Провалена. А может даже разворована. Из 139 очистных работают как надо - лишь… 6.
И пока федералы ошарашено соображали, запрашивая регионы: «Что?! Как?! Почему лишь 6?!. Пока губернаторы обрывали телефоны подрядчикам, интересуясь – какой гад их так подставил? И как держать ответ перед Москвой?! Рябцева уже коршуном летала по волжскому берегу, вместе с думской комиссией атакуя нововозведенные очистные сооружения. Она прошлась по реке огнем и мечем (по ее телеграмм-каналу, переполненному душераздирающими сценами психологического насилия над чиновниками, видно – тесно неистовой Жанне в 21-м веке, тут не прикажешь: «отрубить голову», и кричала Рябцева на испуганных министров, прорабов, подрядчиков: «Сушите, милые, сухари!»).
Особенно не повезло Чувашии. Там чиновники встретили думскую комиссию по-старинке, окружив стандартными соблазнами – мол, не хотите осмотреть очистные сооружения с палубы яхты, с променадом, да банкетом?
Чиновники были морально расстреляны. На месте. А из неработающих чувашских очистных несколько дней слышались крики: «Сушите сухари!»
«Получается, государство, обманули на 127.000.000.000 рублей?!. Получается, президент поставил задачу за 6 лет в 3 раза сократить сброс загрязнённых сточных вод в Волгу – а проект «Оздоровление Волги» оздоровил больше карманов, чем реку?!. 60 млн человек проживают на берегах великой реки. Люди болеют раком и астмой, – бушевала в интернетах Рябцева. А я смотрел на Волгу и думал…
«РЫБЫ НЕТ, ПРОСТИ, МАТУШКА»
Я вспоминал громкую Экспедицию «Комсомольской правды» «Вниз по матушке, по Волге» в 2018 году, после которой государство и решило взяться за чистку реки. Тогда 3 редакционных бродяги — Дима Стешин, Витя Гусейнов и я, Ворсобин, прошли реку-матушку на резиновой лодке от истока до Каспийского моря. Я вспомнил, как фотокору Вите, самому несчастному рыбаку на Земле, в Экспедиции не везло. Он вообще тащил по Волге много лишнего – например, удочку. А еще заблуждение, что он рыбак. Надежду, что клюнет. Витя за всю экспедицию не поймал ни-че-го! Ни окунька! Мы, будучи настоящими друзьями, с удовольствием, конечно, над Витей издевались, но именно здесь, под Ульяновском, оставили бедолагу в покое.
Август 2018 года, журналисты "КП" во время волжской экспедиции.
Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ.
Поняли - в отравленной Волге рыбы почти нет.
«Волга сильно больна. – писали мы в репортажах, - Обезображенная плотинами, и гидростанциями, отравленная стоками, заваленая гниющим на дне мусором, она давно сбита с биологического равновесия. Волга – это здесь, по берегам, знают все – умирает. На ее поверхности колыхаются не острова, а материки водорослей, похожих на мириады зеленых веревок. Они опутывают винты, лодка на полном ходу застревает в зеленом киселе. Посреди Волги растут болота! И ты стоишь в этой дурнопахнущей святыне русской, и на тебя находит, черт возьми, такой стыд! Мы ж своими руками… За что ж мы тебя так, матушка…»
И вот теперь я снова у берега Волги, которой дали шанс выздороветь. Неужели его опять украли?
«ВЫМОГАЛИ 300 МИЛЛИОНОВ»
Хромоногость госпрограммы первым в парламенте обнаружил депутат Госдумы Анатолий Грешневиков. Он заметил, что в Ярославской области новенькие, свежесданные очистные имели маленький изъян – они не умели очищать воду. Конструкция, оборудование, проект – изначально не давали Волге ни единого шанса. «Проектно-сметная документация составлена некачественно, в ней неверно оценены объемы стоков и их состав...» - ругался депутат.
- Надзорные и контролирующие органы не видят ничего страшного в том, что река не очищается, – бил тревогу Грешневиков. - Они считают, что просто затянулся процесс отладки очистных. Но это – обман, мошенничество… И об этом мошенничестве знают в Минстрое России!
Оказалось, Ярославская область не одинока. Вся приволжская Россия заставлена формально сданными, но по факту неработающими «очистными», с истекающим гарантийным сроком. Причем ущерб от этих кладбищ металлолома даже подсчитать трудно, уж слишком непринужденно тратились казенные деньги.
Депутат Жанна Рябцева рассказывала мне:
- Представьте, у очистных одна и та же мощность, только разные населенные пункты. Одно и то же оборудование – но в одном городке это стоит миллиард, в другом - 500 миллионов, в третьем – 700 миллионов. Одна и та же «сушка» (часть очистных) где-то стоит 4,5 миллиарда, где-то 500 миллионов, а где-то 20 миллионов. И никто не проверяет начинку объектов. Мы приезжаем в Самарскую область, деревня Богатырь. Стоят фильтры ионные. Объект на 150 миллионов. Из них 70 миллионов – фильтры. Зачем они такой мощности, таких даже в Москве нет?! Проектировщик: «Мы сделали по проекту». Заказчик: «Нам так сказал проектировщик». Проектировщик: «Нам так сказал заказчик». Круг замкнулся!
Но даже если и очистные построили каким-то чудом правильно, и оборудование (пусть и за бешеные деньги) кое-как способно очищать, тогда приходит другая беда. Так бывает, когда тратишь кучу денег, а на какую-нибудь необходимую мелочь «зажимаешь» пару рублей – мол, так сойдет. Вот и государство не предусмотрело деньги на наладку оборудования, понадеявшись, что на местах разберутся. Ага…
- На очистных работают люди пожилые, - объясняет депутат. - Слова «биология», «аэротенк», «ионные фильтры» - для них что-то из неведомого. В Нижегородской области, например, поставили новое суперсовременное оборудование. «А чего оно у вас в полиэтилене стоит уже два года?» – спрашиваю у представителя эксплуатирующей организации. «Не научили на нем работать,» – отвечает. Приезжаем в Заинск Татарстана. Новое оборудование, конечно, не работает четыре года. Еще чуть и закончится гарантия и срок эксплуатации. «Как вы анализы берете?» – спрашиваю. «А мы, - отвечают, - затаскиваем надувную лодку в аэротенк (что-то вроде гигантской бочки. – Авт.) и катаемся…» Или другой случай: в Ярославской области стоит новое здание за 140 миллионов рублей. Я спрашиваю: «А куда у вас сейчас-то идет сток?» «На рельеф,» - говорят. Слово «на рельеф» звучало потом очень часто. Это значит – сливают в Волгу...
От чего на Волге вместо рыбы размножались уголовные дела… То там возьмут подрядчика, то там заказчика. В сети ходит восхитительное видео, снятое, словно, не в 2024-м году, а в 90-е. Представитель подрядчика – кампании «Тендем» спокойно рассказывает комиссии о причинах долгостроя.
- С меня (во время строительства очистных в Ульяновской области. – Авт.) вымогали 300 миллионов рублей, – говорит.
- Кто вымогал?
- Вице-губернатор Игорь Эдель. Мы частично давали, частично – не давали.
- А зачем давали взятки?
- (удивленно) Так вымогали же!
- Где сейчас вице-губернатор?
- В СИЗО…
Зачинщицу «очистного» скандала я чудом застал в Госдуме. Жанна отправлялась кошмарить Ярославскую область. А я, по ее совету, поехал в Ульяновскую… В город Барыш.
Рябцева – классический неофит. Депутат из новеньких, боевитых. Такие в парламенте, как белуга в Волге, еще встречаются, но все реже…
«Все такие программы надо проверять лично, ездить по адресам, иначе обманут, – объяснила свою неугомонность Рябцева. - Когда я работала в «Народном фронте» Свердловской области, нас попросили выборочно проверить 5-10 домов из 50, построенных по программе переселения из ветхого и аварийного жилья. Я решила – проверю все. И каждый пятый дом оказался призраком. Он не существовал! По этим адресам не было ни настоящих улиц, ни населенных пунктов! Не слышали? До «уголовки» дошло… Ну, как же, громкое дело было! «Дома-призраки»!» - с гордостью воскликнула думская Жанна д Арк, с огнем антикоррупционной инквизиции в глазах…
Жанна Рябцева – классический неофит. Депутат из новеньких, боевитых. Такие в парламенте, как белуга в Волге, еще встречаются, но все реже…
Фото: Личный архив.
БЕДНЫЙ БАРЫШ
После поездки в Барыш меня пыталась привести в чувство добрейшая министр ЖКХ Ульяновской области Марина Симунова.
- Это ужасно! – жаловался я. То ли министру, то ли Волге, уютно расположившейся в окне.
- Понимаю, - понимала министр.
Я был потрясен Барышом. Раздавлен. От избытка чувств, слова вылетали из меня, как из телеграфа.
– Бедные люди! 21 век! Вонь! – бессвязно ругался я. - Льется в приток Волги! Люди болеют!
Хотя сначала Барыш показался мне обыкновенным среднерусским городком, милым и знойным. Барыш тонет в зелени вместе с детишками, дачниками, и даже свадьбой, встретившейся мне по пути.
Но это если не выходить из машины. А если совершишь ошибку (на улице Ленина, а еще хуже – Лермонтова), то включишься в барышовскую игру. Ветерок слева – тебя сшибает жуткая вонь, справа – ты с наслаждением глотаешь воздух… И колыхаясь, как флюгер, думаешь: 21 век, искусственный интеллект, полеты на Марс… А в русской глубинке, по улицам течет канализация. И таких городков Ульяновской области десятки. (51 – со вздохом подсказывает министр, именно столько новых очистных местное правительство попросило Москву включить в следующий этап госпрограммы).
Как же жалко Барыш. Какой же несчастный и какой же вонючий это город. Местные очистные сломались в начале нулевых, власти то ли «забыли» их починить, то ли денег не нашлось, и местные мгновенно растащили их на металлолом. И четверть века областные власти обещают задыхающемуся Барышу, что, конечно, построят новые. Разумеется. Иначе – мол, нельзя. Ну, как можно – канализацию сливать на улицу. 21 век же…
А пока горожане с ужасом наблюдали, что вытворяет их речка (тоже называется Барыш). Из-за фабричных отходов она синела, краснела, зеленела, пока, наконец, как на картинах экспрессионистов, не стала нагло-оранжевой. Потом, когда заводы остановились, она превратилась в обычный грязный сток, что тысячами текут в агонизирующую Волгу.
Прошло десять лет. Потом - двадцать. Губернаторы меняли друг друга. И обещали, обещали… Жители разбегались. Переселялись. Улицы Барыша пустели. Самые упрямые, замученные болезнями своих детей (распираторные заболевания, всевозможные аллергии и отравления) стучались в местную санэпидемслужбу – но врачи, вопреки Гиппократу, отсылали жалобщиков в администрацию…
ПЕСКАРИ-МУТАНТЫ И ЖВАНЕЦКИЙ
На берегу канализации живет Олеся Кадач, много лет умоляющая чиновников не отравлять ее семью. Дом в десяти метрах от «речки». Жалуется на болезни ребенка и насекомых-мутантов.
Олеся Кадач (на фото справа) много лет умоляет чиновников не отравлять ее семью.
Фото: Владимир ВОРСОБИН.
Встретил пенсионера Сергея Мурзинова, живущего в самом эпицентре вони (канализация проходит прямо под его окнами). Это была жуткая встреча. Кошмарный сон.
Мы сидели на завалинке. Коричневый ручей с разводами химических пятен журчал у наших ног. Голова моя кружилась. Подступала тошнота. А Сергей Петрович подмигивал: «Вот приедут ко мне гости, и тоже морщатся. А я привык. Не чую. Пошли, уток покажу.
Фото: Владимир ВОРСОБИН.
- Уток?! – ужасаюсь.
- Да вон они, в зарослях – в канализации они почему-то плодятся, как сумасшедшие, – говорит. - И пескари здесь водятся, и плотва. (от тошноты не рискнул спросить: ловит ли Сергей Петрович пескарей – вдруг ответит: «А пойдем, я уху сварил»).
- Я так скажу, природа ко всему привыкает, – объясняет мутировавший пенсионер. - Тут грозятся речку под землю упрятать. А я против. Потому что я же привык! Нет очистных, тогда пусть все так и остается тогда, – ласково улыбнулся он.
Пенсионер Сергей Мурзинов.
Фото: Владимир ВОРСОБИН.
Что в Барыше, наконец, появятся очистные, здесь давно не верят. И даже, когда по госпрограмме «Оздоровление Волги» городку выделили 268 миллионов – не верили. И правильно – очистные так и не появились. И здесь, как обещала Рябцева, русская загадка: деньги то ли освоили, то ли украли…
Правда, министр ЖКХ Марина Симунова рассказала, что подрядчик в Барыше пусть и непутевый (привет, дескать, 44-му Федеральному Закону о тендерах, благодаря которому часто строят непрофессионалы и проходимцы), но 40% объема работ сделал. Найдут другого. Спасет правительство Барыш.
Фото: Владимир ВОРСОБИН.
Фото: Владимир ВОРСОБИН.
Фото: Владимир ВОРСОБИН.
И то, что из 139 очистных вдоль Волги работают лишь 6, по словам министра, не столько криминал или бесхозяйственность, сколько – ведомственная путаница. За строительство очистных отвечает Минстрой, за их запуск – Минприроды. А за саму работу очистных – если уж честно - никто…
И получается, как в бессмертном монологе Жванецкого. Помните - жалобщик приходит в ателье ругаться из-за плохо сшитого костюма:
«Кто сшил костюм? Кто это сделал? Я ничего не буду делать, не буду кричать, я только хочу в глаза ему посмотреть.
Выходит сто человек. Я говорю:
- Ребята, кто сшил костюм?
Они говорят:
- Мы! У нас узкая специализация. Один пришивает карман, один — проймочку, я лично пришиваю пуговицы. К пуговицам претензии есть?
- Нет! Пришиты насмерть, не оторвёшь! Кто сшил костюм? Кто вместо штанов мне рукава пришил? Кто вместо рукавов мне штаны пришпандорил? Кто это сделал?
Они говорят:
- Скажите спасибо, что мы к гульфику рукав не пришили.
- Привет, ребята! Вы хорошо устроились!»
P. S.
Реке нужен хозяин
Скандал этот конечно же пойдет Волге на пользу. Когда эта статья готовилась в печать, вице-премьер Дмитрий Патрушев провел совещание «в рамках инцидента» с неготовностью очистных сооружений в бассейне реки Волга. Он поручил Минприроды и Минстрою на еженедельной основе заслушивать доклады субъектов РФ по каждому очистному сооружению. «По всем объектам должны быть подготовлены дорожные карты выхода на нормативную очистку,» – заявил Патрушев, который теперь и будет руководить спасением Волги.
И тут я вспомнил слова капитана нашей лодки «Карасика» из Экспедиции «КП», Димы Стешина:
«Нам Волга кажется единой и неделимой, а на практике – она разорвана областями и единственное, что у нее общее – запустение за границами волжских мегаполисов. И мы не заметили хозяйского глаза, который присматривал бы за всей великой русской рекой – от истока до устья. И хозяйской руки тоже нет. Никто не собирает брошенный металл, не чистит русло от топляков, не укрепляет берега – мы видели сотни домов упавших в Волгу в половодье, еще весной. Так и торчат из воды или лежат на склонах. Сама река, главная артерия европейской России, страдает от беспризорности. Что делать? Может, стоит создать «Министерство Волги», с чрезвычайными полномочиями?»
Волга: почему в великой русской реке больше не ловится рыба?
Несмотря на выделенные государством миллиарды рублей, великая русская река продолжает умирать в грязи и бесхозяйственности.
Репортаж специального корреспондента «КП» Владимира Ворсобина
Свежие комментарии