Еще одна важная новость на этой неделе – это решение Думы ужесточить наказание за вождение в пьяном виде, и даже Владимир Владимирович у нас уже отметил, что это надо и рассказал о вот этой страшной аварии, когда пьяный скот убил 7 человек на автобусной остановке на Минской улице. И 2 замечания, одно лирическое, другое техническое.
Лирическая часть заключается в том, что иногда кажется, что Путин, ну, вообще не реагирует на то, что занимает общественное мнение. Все эти ужасные ДТП с мигалками, все эти Нургалиевы, Суходольские, председатели Верховного суда, которые периодически кого-то давят на встречке, там, авария на Ленинском проспекте – Путин никогда их не комментирует. У меня такое впечатление, что он там летает со стерхами на истребителе, ну, человек занят. Вдруг, когда происходит авария, в которой в кои то веки 7 человек задавил простой человек без чинов и без бабок, Владимир Владимирович ужасно возбудился. Оказывается, он знает, что происходит. Я обращаю ваше внимание, что парадоксальным образом власть никогда не реагирует на ДТП и вообще на уголовщину, если в них замешана я не скажу там даже, если это как дело Магнитского, в нем министры замешаны. Или если там какой-нибудь вице-президент Лукойла или Нургалиев. Нет. Вот, просто если мельчайший оттенок у этого ДТП, как недавно только что случилось в Кирове, мажор, который постоянно нарушал правила, опять кого-то убил и, естественно, МВД говорит, что виноват убитый. Вот, тут от Путина никогда не услышишь.
Помните, была совершенно потрясающая история, видимо, задуманная его пиарщиками, когда на прямой линии Владимира Владимировича спросила... Специально добыли женщину, у которой внук на мотороллере вместе с приятелем попал в ДТП, попал под колеса автомобиля. Эта женщина, совершенно обезумевшая, естественно, от потери внука, рассказала по прямой линии, что «вы знаете, там местный олигарх задавил...» Путин распорядился посадить, посадили. Это был никакой не местный олигарх. Мальчики катались без шлемов и без прав, мальчики сами реально попали под автомобиль – это были показания всех окружающих. За рулем сидел никакой не местный олигарх, а женщина, бедная женщина, у которой была больная дочка, на операцию этой дочки не было денег, потом Фонд Чулпан Хаматовой бесплатно делал эту операцию. Эта несчастная женщина попала в колонию только за то, что 2 подростка, катаясь без прав, подрезали ее на мотороллере. И за то, что пиарщики Путина именно эту тему предложили во время прямой линии. И все она делала, чтобы освободиться. УДО ей не давали, потому что, ну как же, Владимир Владимирович, прямая линия.
То есть даже тогда они не посмели, ну, вот, хоть малейший дать сигнал привилегированному сословию, что ездить по-хамски нельзя. Вот, все, что делается, это всегда привилегированному сословию дается сигнал, что ездить по-хамски можно. И все остальное можно.
Гнев Владимира Владимировича вызывает... Вот, помните?.. Вот, если утонет «Булгария», то так и быть, утонувшая «Булгария» вызовет гнев. А если утонет платформа, на которой бурил Газпром, то ни слова об этой платформе Путин не сказал. Потому что «Булгария» записана на какую-то тетку-разведенку, которая живет в хрущевке облупившейся и эта тетка пошла под суд. Вот тут можно. Если платформа, на которой бурил Газпром, нельзя.
Так вот. Это, как бы, лирика, лирическая часть. Техническая часть заключается в том, что... Собственно, я тут скажу, что без меня гораздо лучше скажет мой хороший приятель Михаил Блинкин, который гораздо лучший транспортный эксперт чем я. Понятно, что в данном случае я так, транслятор.
Вот, есть наиболее благополучные страны мира типа Великобритании и Японии, где на 10 тысяч автомобилей приходится меньше одного трупа. Есть наименее благополучные типа Индии и Пакистана, где таких трупов 80. Ну, посередине у нас около 7 трупов на 10 тысяч автомобилей. И это к чему? Это к тому, что наглядно видно, что уровень транспортных рисков в стране зависит от качества социальных институтов – от судов, от равенства прав участников дорожного движения, от возможности обращения в суд с гражданскими исками и так далее. Конкретно от двух вещей. Первое, это планировка города. Потому что в современном западном городе в идеале есть 2 вида транспортных артерий. Это улица, на которой главный – пешеход, а автомобиль едет, останавливаясь через каждые 50 метров, и пропускает вперед пешеходов, велосипедистов, бабушек с колясками. По улице просто физически невозможно ехать быстро. И это хайвэй, на котором пешеходов вообще нет и нет ничего – ни остановок, ни домов, там только автомобили.
Вот, Третье транспортное кольцо Москвы на значительном протяжении – это типичный хайвэй. Но в основном, Москва – это гибридный город, это ситуация, при которой у вас посередине хайвэй, можно разогнаться до 200 километров в час, но по бокам ходят пешеходы и стоят автобусные остановки. Вот это то, что, как в учебниках написано, делать не надо. Это исключение. В Москве – это правило.
И, собственно, Минская улица, на которой произошла авария, это как раз такой гибрид, потому что остановка на обочине, а разогнаться можно до 200 км/час. Это, конечно, наследие СССР, где существовали так называемые виртуальные шоссе, то есть шоссе, которые являются обычной городской улицей, но когда владыка едет, то палочкой перекрывают движение и это превращается в такой виртуальный хайвэй. Ну, все-таки, мы 20 лет уже живем якобы при частной собственности. Но психология виртуального хайвэя, когда для Путина перекрывают движение, у нас сохраняется.
И самое главное другое. Вы будете удивлены, но наказания именно за пьянство за рулем практически ни в одной автобезопасной стране мира нету, потому что есть понятие «опасное вождение». Опасное вождение является уголовкой вне зависимости от того, ты кого-то задавил и был ли пьян или нет. Это то, что создает угрозу жизни и здоровью неопределенного круга лиц. Это, вот, если вы, как бы, взяли автомат и принялись стрелять по прохожим из окна. Не важно, попали вы или нет, и не важно, были вы трезвы или нет. Важно, что вы стреляли по прохожим из окна.
Вот эта пьяная тварь Александр Максимов, который убил семерых человек, он по статье «опасное вождение» должен был бы лишить прав давно. Но его будут судить не по этой статье – его будут судить за нарушение правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерти более человек. Причем тут неосторожность? У человека был умысел. Умысел только не на убийство, а на агрессивное вождение, за что его и надо было давно судить.
И, собственно, отсюда понятно, почему в России это фактически невозможно. Потому что у нас опасное вождение – это норма поведения элиты. Тому, что делает элита, всегда подражают остальные. Есть замечательная история из франкистской Испании, когда Франко, заметив, что стало очень большое количество трупов на дорогах, его кортеж стал останавливаться у светофоров. Трупов стало меньше. А у нас, допустим, я не знаю, знаете ли вы, что если у человека есть удостоверение прокуратуры, то, вот, инспектор ГИБДД, в принципе, его не может остановить? То есть это как раз фраза, которую мне сказал Блинкин, что у нас второй помощник Генерального прокурора имеет больше привилегий на дороге, чем шведский король. Потому что шведского короля можно оштрафовать за неправильную парковку, что и было как-то сделано. Есть премьер-министр Норвегии, который просил у депутатов позволения пользоваться при срочном вызове в парламент полосой общественного движения. Получил ответ: «Пользуйтесь такси».
Из передачи Код доступа 29.09.2012 19:08
Ведущие: Юлия Латынина, обозреватель "Эха Москвы"
Свежие комментарии