"Забыть бы этот ад".

Заложники, угрозы, дуло в спину — самое страшное для спасенных из недавно освобожденного города Горняка Покровского района ДНР уже позади. О пережитом люди вспоминают со слезами. На разговор соглашаются немногие. О том, через что им пришлось пройти, — в репортаже РИА Новости.

— Снижение массы тела, слабость, кожные покровы бледные…

Медик, произнося это вслух, вносит запись в медкарту. Онкобольной Виктор Иванович несколько месяцев провел в подвале без лечения, его доставили в пункт временного размещения из Горняка. Решили госпитализировать. Пенсионер, не выходя из машины, на которой его привезли, ждет скорую и при этом как ни в чем не бывало курит.

"Он тяжело дышит, потому, вероятнее всего, его сразу после обследования отправят в реанимацию и введут трахеостому, — врач с укором смотрит на курящего пациента. — Это первый у нас онкобольной. Как правило, поступают простуженные и с гипертоническим кризом. Мы здесь каждый день — осматриваем вновь прибывших и постояльцев. После фильтрации при необходимости сами смогут обращаться".

У одного из входов столпились эвакуированные: там помогают решить бюрократические вопросы. В очереди стоят семьями.

"Мы выбрались, с нами все хорошо! Телефон одолжили, перезвоню с другого номера, скоро будем!" — сообщает Денис родным. Те подозревали худшее, ведь от семейства из пяти человек больше месяца — ни весточки.

"С 14 октября мы восемь дней вообще не выходили из подвала. Как только на нашей улице появились российские военные, тут же предложили эвакуироваться, мы согласились. Выезжали на нашей машине, которая чудом уцелела", — рассказывает его жена Екатерина.

Супруги работали на шахте, их 13-летний сын учился дистанционно. В августе, когда бои активизировались, добираться до работы стало опасно. "Снаряды падали на территорию предприятия. Слышим выход, пара секунд — и прилет. Всем было понятно, чьих это рук дело, — подчеркивает Екатерина. — С осени жили в двухэтажке с печным отоплением. Пока затишье — мелкими перебежками за углем, дровами, водой".

Летом ТЦК особенно интенсивно патрулировали улицы: "крутили" первых попавшихся. "Дошло до того, что жены провожали мужей от дома до автобусов, а там их паковали. Потом везли в Курахово в военкомат, — вспоминает Денис. — Женщины кидались, пытались отнять, до драк доходило. А военные, в свою очередь, жаловались на тэцекашников в полицию — мол, мешают работать".

Осенью обстановка накалилась: семья перебралась в дом родителей Екатерины — Василия и Виктории. Вместе переносить тяготы легче. В сентябре в Горняке не было связи и света. Готовили на газовой горелке, заранее запасалиcь технической водой, собирали даже дождевую.

© Фото : 114 Бригада

"Когда Марьинку взяли, мы воспряли. Еще чуть-чуть — и у нас, — говорит Василий. — Что касается помощи: гуманитарка была с 2022-го, в основном от Красного Креста и ООН. От эвакуации мы отказались, ведь вся родня в России. Таких, как мы, называли сепаратистами".

При воспоминаниях у всех — слезы. Но семейство уверено: самое страшное позади.

Тяжело переживают предстоящую разлуку: супруги с подростком отправятся в Ростов-на-Дону — к родным. А Виктория с Василием вернутся в родную Волноваху, в свой уцелевший дом, откуда уехали пару лет назад. "Будем устраивать жизнь заново".

С нуля начнет и Светлана с дочерью Таей. Помогут родные в Донецке. А их дом в Горняке 9 сентября сгорел после минометного обстрела. Благо в тот момент там никого не было.

Ютились в единственном уцелевшем здании во всем квартале. "Все, во что сейчас мы одеты, — благодаря помощи неравнодушных", — отмечает Светлана. Она — мастер маникюра, 20-летняя Тая работала в кафе. С августа без работы.

© Мария Марикян / РИА Новости

"Мы всегда говорили по-русски, ведь Донбасс — русскоязычный регион. Вэсэушники раздражались, называли нас москалями и ждунами, — рассказывает Светлана. — Они нас сразу списали, о чем, не стесняясь, говорили прямо. Ставили минометы рядом и оттуда вели огонь. И именно днем, когда люди на улице, во дворах. Мы видели, с какой стороны стреляли, даже слышали их команды, после чего прилетало вглубь города".

Эвакуировать людей предлагали представители Красного Креста и украинской организации "Белый ангел". Когда обстановка накалилась, стали приезжать "волонтеры".

"После них — буквально через час — точечные обстрелы. Мы им отказали, объяснив, что нас здесь все устраивает. В ответ услышали: "У вас билет в один конец". В тот же вечер загорелся наш дом", — объясняет Тая.

Светлана подхватывает: от "волонтеров" все прятались по подвалам, лишь бы не попадаться им на глаза.

Под особым прицелом были семьи с детьми. "Выводили насильно, под автоматами. Могли забрать малышей, заявив потом тем, что родители неадекватные. И те, чтобы не разлучаться, вынужденно ехали на Украину".

Это, к слову, подтвердили Денис с Екатериной — 13-летнего сына они прятали под кроватью.

"Некоторые "волонтеры" — проплаченные. За каждого "эвакуированного" они получали деньги. За взрослого — 15 тысяч гривен, за ребенка — 30. Об этом рассказывали и жители соседней Красногоровки", — добавляют мама с дочкой.

Как отступали ВСУ, они не видели: сидели в подвале. То, что в это время происходило, им описал один из соседей.

"Несколько дней удерживали в подвале училища больше 30 человек. Грозили расстрелять. Одному все же удалось сбежать — так мы об этом узнали, — говорит Светлана. — А потом пришли русские. Выбрались из подвала — и они навстречу, оказывается, уже три дня были в городе. Нас тут же покормили, отогрели. Огромное спасибо за спасение 114-й бригаде… Какие были эмоции? Слезы, радость, облегчение. Мы осознали, что теперь можно спокойно выйти на улицу и не бояться".

Многие постояльцы ПВР — пенсионеры. Увидев объектив, закрывают лица, беседовать не хотят, отмахиваются: "Не хочется ворошить этот ад".

У пожилой женщины над кроватью — икона. Часто молится — за сына.

"Ребята военные предложили эвакуироваться, но до безопасной точки к машине надо было пройти пешком. Я плохо хожу, а сын не хотел меня бросать. Я настояла, меня уж как-нибудь потом вывезут. В них попал дрон. Его убило сразу, — плачет пенсионерка. — Попутчица спаслась — ее госпитализировали, уже выписалась. Это было еще в сентябре по приезде из Украинска".

Кстати, людей оттуда по-прежнему вывозят.

"Нас вытащил волонтер Юрий Мезинов. Внезапно спустился в наш подвал и бросил: "Все, поехали!" — вспоминает Наталья из Украинска.

© Мария Марикян / РИА Новости

Он помогал сесть в машину, всю дорогу подбадривал. Смотреть по сторонам было страшно, волонтер успокаивал.

"Пока ехали, пели песни. Мы ему очень благодарны за наше спасение, — на глазах у нее проступают слезы. — Теперь наконец-то прямиком к дочке "на большую землю".

По словам Натальи, настроения в Украинске в последние годы были разные, но пророссийских — большинство. Это подтверждает и бывший шахтер Виктор Ашихмин.

В 2014 году он даже организовывал референдум: "Восемьдесят семь процентов тогда поддержали автономию Донбасса. Приходили из соседних населенных пунктов, даже инвалидов привозили. Очень активно голосовали".

© Мария Марикян / РИА Новости

В декабре к нему нагрянули СБУ и отправили в харьковскую тюрьму. Пытки, избиения. Выбрался летом 2016-го благодаря усилиям жены. "Она искала меня, била во все колокола, привлекла внимание различных международных организаций. К моей личности возникло так много внимания, что они уже не могли позволить себе издевательства. В конце концов отпустили".

В июле в Украинск прекратили доставлять гумпомощь.

"С 2022 года ВСУ заезжали в лесопосадку, разворачивали пушки в сторону города и открывали огонь. Прилетало и со стороны Курахово. Мы уже шутили, что солдаты так боевые отрабатывают. Еще и за дураков пытались нас держать: уверяли, что стреляют русские, — возмущается Виктор. — Мой товарищ в 400 метрах от меня жил. Набрал воду в бассейн для внучки. Прилет — он с сыном получили смертельные ранения, а внучке ножку оторвало… Это было в 2023-м. И сколько таких случаев…"