Так случилось, что традиционное пожелание «Весёлого Рождества!» в этом году для Великобритании и Европейского союза возымело особый и буквальный смысл
Эпопея под названием «Брекзит», длящаяся четыре с половиной года, вышла на короткую финишную прямую аккурат в католический сочельник. Вечером 24 декабря премьер-министр правительства Её Величества королевы Елизаветы Второй объявил о том, что сделка с Евросоюзом об условиях торгово-экономических и прочих взаимоотношений после 31 декабря заключена.
Апокалиптического Брекзита в формате “No deal” удалось избежать буквально за «пять минут» до дедлайна. Все разногласия между сторонами были устранены, и согласованный текст Договора объёмом в 500 страниц и стоимостью 660 млрд евро (ежегодно) уйдёт на голосование в Палату Общин британского Парламента. Одновременно этот же Договор подлежит ратификации каждым из 27 государств – членов Евросоюза.
Особых проблем с этой заключительной процедурой не предвидится ни в Вестминстере, ни на континенте. После заявления лидера оппозиции сэра Кира Стармера о том, что фракция лейбористом проголосует за сделку, Борису Джонсону гарантировано большинство даже при том, что отряд евроскептиков в собственной фракции тори может в последний момент организовать фронду.
Она уже намечается – судя по некоторым предыдущим голосованиям. И сейчас, именно евроскептики проявляют максимальную сдержанность в оценках достигнутого Джонсоном Соглашения с Евросоюзом. Свою оценку они дадут лишь после тщательного изучения всего пятисотстраничного текста. И не исключено, что эта оценка не окажется позитивной. Основания предполагать уже сейчас такой вариант действительно имеются.
Однако обо всём по порядку. Главным препятствием для заключения сделки между ЕС и Соединённым Королевством являлся пункт, обозначаемый словосочетанием «level playing field». Переводите как хотите, но смысл вот в чём: Евросоюз настаивал на том, чтобы условия экономической и торговой конкуренции между британскими и евросоюзовскими фирмами были одинаковыми. Чтобы любые виды государственной поддержки и/или тарифной политики не создавали односторонних преимуществ для британской стороны. А в случае возникновения таких ситуаций и споров по этому поводу решающее слово должно было принадлежать Европейскому суду (European Court of Justice).
Это требование означало, что после Брекзита Британия оказывалась страной, обязанной подчиняться чужой юрисдикции, что, разумеется, никоим образом не совместимо с той целью, которую ставили перед собой сторонники выхода из ЕС, победившие на референдуме 2016 года. А цель простая и ясная – полная независимость и абсолютный суверенитет.
Разумеется, требование ЕС, чтобы в случае обнаружения факта недобросовестной конкуренции (государственная поддержка и/или иные формы удешевления продукции) со стороны британских производителей на соответстующие их товары вводились таможенные тарифы, а сам спор по этому поводу разрешался вердиктом Европейского суда, никакого британского суверенитета не подразумевало. И, естественно, что Джонсон на это требование согласиться в принципе не мог.
Ситуацию удалось разрулить за счёт отказа переговорщиков от Евросоюза от односторонних «молниеносных тарифов» и согласия на то, чтобы спорные вопросы честной конкуренции рассматривал особый арбитражный орган с равным представительством сторон и независимым арбитражем. Право на введение таких же ответных тарифов предоставлено и Великобритании. Как эта процедура будет выглядеть в деталях, и как вообще она будет работать – предсказать невозможно. Но принцип установлен и его принимают обе стороны: британская с очевидно большей радостью. Система будет действовать 4 года и, в случае признания её неработоспособной, стороны перейдут на торговые отношения по условиям ВТО.
К этому сюжету вплотную примыкает явный успех Джонсона в вопросе о том, как толковать ситуацию с бюджетными дотациями Евросоюза в размере 750 млрд евро, выделяемых Евросоюзом в качестве помощи своим бизнес-структурам. Британский премьер настоял на том, чтобы любые суммы из этих дотаций считались как дополнительная помощь своем бизнесу и, соответственно, давали право британской стороне отвечать повышением тарифов на дотированную таким образом продукцию из Евросоюза.
Помнится, в какой-то момент в Советском Союзе был введён «рыбный день». По четвергам во всех точках и учреждениях общепита (а никакого другого «пита» тогда и не существовало) подавались только рыбные блюда. Из самого простого соображения – дефицита мяса. Это моё воспоминание никакого прямого отношения к сделке по Брекзиту, конечно, не имеет. И в Британии, и в Евросоюзе мяса хватает. Единственное совпадение – именно в четверг был закрыт ещё один сложный пункт спора – «рыбный вопрос». И закрыт таким образом, что, в конечном счёте, радоваться в большей степени должны представители Евросоюза.
Суть этого вопроса в том, что стороны первоначально выдвигали малосовместимые требования. Британия была готова допустить на трёхлетний период рыбаков ЕС в собственные территориальные воды (двухсотмильная зона) при условии, что 80% от улова эти рыбаки должны были бы возвращать Британии. Евросоюз, со своей стороны, стоял на том, чтобы беспрепятственный допуск своих рыбаков в рыболовецкую зону Великобритании осуществлялся в течение 14 лет, а возвратная квота составляла 15%.
В итоге сошлись на том, что установили переходный период в пять с половиной лет, в течение которого рыбаки Евросоюза будут беспрепятственно рыбачить в британских водах, возвращая при этом только 25% от общего улова. После истечения переходного периода стороны будут ежегодно договариваться об условиях допуска рыбаков ЕС в британскую рыболовную зону.
Первая реакция на такой поворот дел со стороны рыболовного сообщества Соединённого Королевства для Джонсона пока что не очень благоприятная. Британская газета The Telegraph публикует оценки местных рыбаков, которые считают, что Джонсон их «сдал», что вообще вопрос о рыбной ловле не нужно было включать в общий договор о торговле и что нынешние условия Договора предоставляют слишком большой контроль со стороны Евросоюза. Вообще этот конкретный сюжет отразил общий взгляд британских рыбаков на то, как к ним относится правительство. Многие считают, что рыболовство оказалось «разменной монетой» в переговорах с ЕС и что правительство смотрит на эту отрасль в самую последнюю очередь.
Насколько эти оценки справедливы и в какой степени отражают реальное положение дел – вопрос отдельный. Но сейчас для Джонсона должно быть ясно, что среди рыболовов особого энтузиазма по поводу сделки с ЕС не наблюдается. Это, конечно, не совсем «ложка дёгтя» в рождественской «бочке мёда», но, как заметил один из британских рыболовов, «неприятное послевкусие от этой сделки у нас остаётся».
Зато у британских финансистов, то есть обитателей лондонского Сити «послевкусие» существенно поприятнее. Индустрия финансовых услуг остаётся на прежнем уровне в торговых отношениях с Евросоюзом. И в этом вопросе у Джонсона, похоже проблем не намечается. Если к этому прибавить право Британии заключать сделки о свободе торговле с любыми другими странами, то в целом выходит, что оснований для радости у британского премьера существенно больше, чем поводов огорчаться.
Санта Джонсон, таким образом, сделал рождественский подарок не только британскому бизнесу, британскому обществу – особенно той его части, которая изначально была за выход из ЕС – но и себе самому. У триумфатора прошлогодних парламентских выборов через год репутация оказалась сильно подмоченной из-за крайне неудачной и непоследовательной политики в отношении пандемии коронавируса. Не спасло премьера даже то, что он сам оказался на грани выживания: личные симпатии не смогли перевесить негативного отношения к нему как главе правительства. Рейтинг одобрения деятельности возглавляемого им правительства по данным YouGov на 20 декабря выглядел весьма настораживающе: одобряли лишь 28%, а не одобряли 53%.
А его личная траектория в сравнении с траекторией Кира Стармера в опросах на тему, кого британцы считают лучшим на позиции премьер-министра, вообще катастрофа: на 15-16 апреля лучшим премьером его считали 46%, а Стармера – только 22%. Джонсон лидировал с результатом +24; а на 15-16 декабря показатель Джонсона упал до 30%, а у Стармера вырос до 35%. Общий итог: -5 у Джонсона. То есть за полгода премьер потерял 29% поддержки!
Но Брекзит к Рождеству,видимо, поможет Джонсону если не вернуть лидерство, то, по крайней мере, выровнять ситуацию. Если её опять не переиначит коронавирус. Разговоры о том, что в Великобритании обнаружился новый и более смертоносный штамм КОВИД-19 уже вызвали блиц-реакцию со стороны европейцев. И решение Мануэля Макрона заблокировать въезд на территорию Франции из Великобритании вызвал настоящий транспортный коллапс в порту Довер. Тысячи грузовиков-«дальнобойщиков» скопились на британском берегу без всякой возможности попасть на континент в ближайшую неделю. Тысячи водителей оказались в ситуации, близкой к гуманитарной катастрофе: без доступа к еде, воде, туалету.
И не исключено, кстати, что демонстративный эффект этого «стояния» в Довере оказался настолько серьёзным, что Джонсон сделал всё возможно, чтобы избежать Брекзита без сделки. Есть такая точка зрения.
Но, как бы ни было, даже при том, что традиционный Рождественский обед британцам пришлось проводить в условиях жёстких ограничений, всё же пожелание Merry Christmas в этом году не казалось для большинства вопиюще неуместным. Хочется надеяться, что и с нашим Рождеством всё будет обстоять как минимум не хуже!
Леонид Поляков, ПолитАналитика
Свежие комментарии