Причудливая цепь событий привела меня на этот раз в Гельсингфорс. Уже не помню, почему мне на глаза попалась статья, заставившая меня вспомнить кровавые истории российских революций, изломанные судьбы офицеров флота, оставшихся верными присяге России и государю.
Хмурое утро 23 июня. Дождя пока нет, но тучи угрожающе сгущаются. Дорога к православному кладбищу занимает совсем немного времени. Сверяюсь с картой. Да, мы у ворот кладбища, но православных крестов не видно. Слышим русскую речь и спрашиваем об искомых нами могилах. Нас убеждают, что мы на финском кладбище и направляют совсем в другую сторону. Это немного странно, но мы послушно идем в указанном направлении и попадаем на Никольское кладбище. За оградой кладбища могилы низших офицерских чинов.
Почему они здесь, а не на кладбище? Это не то, что мы ищем, но все равно поневоле начинаешь задумываться о судьбах россиян, живших более ста лет назад в этой стороне.
Заходим на само кладбище. Есть могилы совсем недавно захороненых, а есть и постарше. Привлекают внимание надписи на могилах. Уже потом, в Таллинне, я узнаю, кто были эти люди, ныне покоящиеся в Гельсингфорсе.
Красностовский (Красноставский) Алексей Иванович (1880 – 1967). Родился 15 марта 1880 г. в Петербурге в семье отставного солдата. Проходил обучение в Регентских классах Придворной певческой капеллы. С 1900 г. регентовал в различных храмах Петербурга. Служил церковным регентом и учителем пения в приюте Синего Креста, а затем в женской Покровской общине. Некоторое время регентовал в г. Орел. В 1908 г. занял место регента в кафедральном соборе города Выборга в Финляндии. После 1917 г. оказался в эмиграции в Финляндии в связи с изменением государственных границ. В 1938 г. эвакуировался вглубь Финляндии, в связи с угрозой захвата Выборга советскими войсками. Последние годы жил в деревне Мигол, близ Таммерфорса. Управлял небольшим хором в Никольской церкви. Автор духовных и светских музыкальных произведений. В последние годы проживал в Хельсинки. Скончался 7 февраля 1967 г. в Хельсинки.
Разговариваем на русском языке с финской четой, ухаживающей за могилой. Финны утверждают, что следы той истории, что привела нас в Финляндию на этот раз, следует искать на другом православном кладбище, расположенном по соседству с финским. Как близко мы от него были, но пошли в другом направлении! Хотя я об этом ничуть не жалею.
Вот и искомое кладбище. Какие известные здесь фамилии! Синебрюхов, Фаберже...
Синебрюхов
Здесь же фамилии военных, составлявших славу и гордость Российской империи.
Николай Андреевич Бодиско (12 сентября 1756, Санкт-Петербург — 20 октября 1815, Свеаборг) — российский контр-адмирал, главный командир Свеаборгского порта.
БАЗИЛЕВСКИЙ Платон Евгеньевич. Русский военный инженер. Генерал-лейтенант.
Начинается сильный дождь. Я нахожу могилу адмирала. Адмирала Непенина. И еще две могилы офицеров российского флота, убитых в марте 1917 года. Страшная трагедия началась 4 марта 1917 года, когда в России произошла первая революция.
Статья из «Вокруг света», побудившая меня приехать в Гельсингфорс.
«На окраине Хельсинки есть небольшая православная церковь Ильи Пророка. Такие церкви строили русские эмигранты, вложив в них всю тоску по России. Внутри этой церкви слева от резного иконостаса, выполненного, кстати, Юрием Ильичом Репиным, сыном великого художника, на стене — четыре серебряные пластины, образующие крест.
Это — Морской Крест — памятник офицерам Российского флота, похороненным в Финляндии. На нем фамилии более ста человек. И для многих из них датой ухода из жизни стали первые дни марта 1917 года...
1/14/ марта 1917 года на кораблях Балтийского флота, стоящих в его главной базе — Гельсингфорсе, было объявлено о падении монархии в России и переходе власти к Временному правительству.
2/15/ марта, в день подписания отречения императора Николая II, российские газеты сообщили: «Свершилось. Великая Русская Революция произошла. Мгновенно, почти бескровно, проведенная гениально». Но уже на следующий день в Гельсингфорсе произошли события, перечеркнувшие это восторженное сообщение.
Вечером 3 марта во время ужина командующему Балтийским флотом вице-адмиралу А.И. Непенину доложили, что на линкорах 2-й бригады «Андрей Первозванный» и «Павел I» слышна ружейная стрельба и подняты красные флаги. Там началось избиение офицеров.
Первой жертвой на «Андрее Первозванном» стал вахтенный офицер лейтенант Г. А. Бубнов. Он отказался дать разрешение поднять на корабле красный флаг вместо андреевского, отказался выполнить требование матросов сдать вахту другому офицеру.
Разгневанной толпой Бубнов был поднят на штыки. Это послужило началом расправы с офицерами корабля. На трапе «Андрея Первозванного» был застрелен и сам начальник 2-й бригады линкоров контр-адмирал А. К. Небольсин.
Кровавые расправы происходили и на «Павле I». В эту ночь было убито 16 офицеров, причем некоторые — с особой жестокостью. Читая обо всем этом, невольно задаешься вопросом: почему дали себя убить вооруженные офицеры? Видимо, потому же, почему адмирал Непенин не отдал приказа подавить бунт военной силой.
«Я русской крови не пролью», — будто бы сказал он. Не созрели еще офицеры Российского флота, чтобы во время войны с неприятелем начать еще и войну с собственными матросами.
Самые смелые из них пытались уговорами прекратить кровопролитие. Но «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», начавшись, уже шел по своим законам и остановить его не было возможности.
Днем 4/17/ марта вооруженные матросы сняли командующего флотом и его флаг-офицера со штабного судна «Кречет» и под конвоем повели на митинг по случаю приезда в Гельсингфорс членов Временного правительства.
На выходе, в воротах военного порта, вице-адмирал Непенин был убит выстрелом в спину из толпы. Позднее эту «революционную заслугу» приписал себе бывший унтер-офицер береговой минной роты Петр Грудачев.
В «Анкете моряков-участников революции и Гражданской войны», хранящейся в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге, он подробно описал, как стрелял в спину командующего вместе с тремя другими матросами. Кроме адмирала, в этот день было убито еще семь офицеров.
На следующий день, 5/18/ марта, на территории военного порта в Свеаборге был убит командир порта генерал-лейтенант флота В. Н. Протопопов — и тоже выстрелом в спину. А заодно — и оказавшийся рядом поручик корпуса корабельных инженеров Л. Г. Кириллов.
Расправы продолжались и позже, хотя уже не носили массового характера. Последней вспышкой насилия в период власти Временного правительства стал расстрел в августе 1917 года четырех молодых офицеров с линкора «Петропавловск», отказавшихся выполнить требование судового комитета (в свою очередь, выполнявшего требование Центрального комитета Балтийского флота — Центробалта) дать подписку о верности Временному правительству и неучастии в так называемом «корниловском мятеже». В августе же в Гангэ был утоплен командующий Подплавом Балтфлота контр-адмирал П. П. Владиславлев.
Всего по архивным документам удалось установить 48 фамилий погибших. Еще 11 были взяты из списка, составленного для Морского креста-памятника Ильинской церкви в Хельсинки бывшим капитаном 2 ранга российского императорского флота Д. И. Дараганом.
Среди погибших чинов Балтийского флота — три адмирала и генерал флота, офицеры флота, офицеры-механики, офицеры-кораблестроители, кондукторы, флотский врач (застреленный на улице) и капитан военного транспорта. Еще шла война, но Балтийский флот был обезглавлен и понес такие потери командного состава, которых не случалось ни в одном морском сражении русского флота.»
Краса и гордость флота, цвет Балтики, был уничтожен за то, что не изменил присяге, не предал Россию. Мы достаем фляжку и поминаем на могиле адмирала всех убиенных офицеров флота.
Земля вам пухом, господа офицеры!
Свежие комментарии