Тихон (Белавин) в начале своей головокружительной карьеры среди иноверческого епископата Америки.
Переворот и церковь
В нами раскапываемой истории особо удивляет позиция иерархов РПЦ как до, так и после февральского переворота. И эта странная позиция высшего руководства нашего духовенства тем более непонятна, что никакого количественного уменьшения православных верующих за этот период не отмечено:
«Процентное отношение представителей различных вероисповеданий среди подданных империи в период с 1905–1914 гг. не претерпело изменений. Численность же православных постоянно увеличивалась, причем не только за счет естественного прироста населения. Данные статистики за 1909–1914 гг. показывают, что присоединившихся к Православию было стабильно больше, чем переходивших из него в другие вероисповедания» [1] (с. 76).
Так что высшее церковное руководство в те времена имело очень серьезную силу для влияния на враждебные вихри разжигаемой масонами революции. Почему же оно так и не использовало свое в данном вопросе просто подавляюще над всеми партиями и группировками преимущество?
Сначала о том, на кого, в пику исследованных нами глав белого движения, была уже загодя, за десятилетия до затем случившегося переворота, возложена секретная миссия по нейтрализации Русской Церкви в период готовящейся смуты:
«…“архиереем”, а позже и “патриархом” называли однокурсники Василия Белавина (14 декабря 1891 г. принявшего монашеский постриг с именем Тихона, 19 октября 1997 г. в возрасте 32 лет рукоположенного во епископа и 21 ноября 1917 г. поставленного патриархом)» [1] (с. 44).
«Причем весьма интересен следующий нюанс: саном митрополита Св. синод наградил Тихона (а вместе с ним и еще двух иерархов) до того, как получил право награждать. Так, определение синода об одновременном возведении архиепископа Тихона (Московского и Коломенского), Платона (Тифлисского, экзарха Кавказского) и Вениамина (Петроградского и Гдовского) в сан митрополитов с предоставлением им носить белые клобуки и митры с установленными крестами имеет порядковый № 4979. Но лишь следующим определением № 4980 синод решил себе предоставить право награждения лиц высшей церковной иерархии высшими церковными наградами, принадлежавшее ранее императору… Определение о возведении в сан митрополита трех иерархов было представлено Временному правительству и утверждено им 14-го числа [август 1917 г. — А.М.]. Подписи поставили министр-председатель Керенский и министр исповеданий А. Карташёв (ГАРФ. Ф. Р-4652. Оп. 1. Д. 1, Л. 190)» [1] (с. 402).
Причем даже место на Московской кафедре было расчищено для Тихона, намечаемого масонским правительством России в патриархи, совершенно беззаконно — без архиерейского суда лишь одним силовым решением властей был удален с занимаемой им кафедры придерживающийся монархистских взглядов владыка Макарий.
Так что взлет патриарха Тихона был ну ничуть не менее стремителен, а главное — ничуть не менее беззаконен, нежели у поводырей белого движения, затянувших, в конце концов, самих себя в яму. Тихон Белавин не стал в этой когорте исключением. В 32 года в те времена и иереем стать было не так просто. Но чтоб в таком молодом возрасте и сразу в епископы? Здесь явно видна чья-то очень серьезная протекция — волосатая лапа, как сегодня, в век коррупции, принято говорить.
Эта самая лапа позволяла Тихону иметь то, чего простые смертные всегда были лишены. Вот маленький на эту тему пример:
«…еще на студенческой скамье Василий Иванович Белавин (мирское имя архиепископа Тихона), заведуя студенческой библиотекой, “умел ее пополнить интересными, запретными в то время изданиями, и из укромного местечка выдавал и Герцена, и Ростиславова, и других «недозволенных» авторов”… архиепископу Тихону всегда были присущи либеральные воззрения… Возглавляя Ярославскую епархию в 1907 г., в период начавшейся политической реакции, владыка Тихон “с решительным и нескрываемым отрицанием” относился ко всем преследованиям со стороны духовной власти лиц духовного ведомства за их политические и церковно-общественные взгляды и “настойчиво не принимал никакого участия в монархических организациях”… как и большинство современных ему собратьев, не относился к числу патриотических приверженцев Царского Престола…» [1] (с. 401).
Мало того, не был он уличен в защите интересов русской веры и русского человека и в дальнейшем:
«Ни в одной речи, произнесенной патриархом, ни в одной статье, напечатанной в епархиальных ведомостях тех годов, где он святительствовал, нельзя найти ни малейших следов черносотенства» [1] (с. 402).
Однако ж совершенно очевидно отмечен он в обратном — подготовке революционных церковных движений:
«В 1919 г. патриарх Тихон одного из московских священников благословил на создание Рабоче-крестьянской христианско-социалистической партии с крайне левой программой. И, по словам А.Э. Левитина и В.М. Шаврова, “лишь по независящим от патриарха обстоятельствам партия не была создана”. Также патриарх будто не замечал, что в его епархии, в самом центре Москвы, в Заиконоспасском монастыре (на ул. Никольской) “заштатный” епископ Антонин вводил в установленные церковные чинопоследования массу новшеств: совершал литургию посреди храма, читал евхаристические молитвы вслух, кроил и перекраивал богослужения буквально каждый день» (там же).
То есть причисленный ныне к лику святых наш новомученик за Веру Русскую Патриарх Тихон, что выясняется, пост-то ведь свой занял исключительно за свою приверженность либеральным взглядам. Этим же взглядам, что и еще более изобличает в нем тайного агента темных сил, он следовал вплоть до 1919 года — самого страшного периода для РПЦ, когда десятки тысяч приходских батюшек были большевиками зверски уничтожены: забиты до смерти прикладами, заколоты штыками, вморожены в лед. В это самое время стоящий во главе церковноначалия человек попускает образованию сектантских изменений в богослужении, практически сам стоит у истока рождения левых пробольшевицких партий.
Удивляет?
Всматриваемся в наше священноначалие той эпохи далее.
И вот что наиболее странного мы наблюдаем в поведении высшей церковной иерархии тех предреволюционных времен:
«Часть православного духовенства… поддержала общественные движения и партии либеральной и даже социалистической направленности. Целью последних, как известно, были не только определенные социальные преобразования в стране, но и ликвидация самодержавия» [1] (с. 85).
То есть достаточно немалая часть тогдашнего духовенства, как это ни выглядит теперь вопиюще удивительным, сама себе своими выступлениями и подписала на будущее смертный приговор.
А вот как себя вело духовенство в самый момент назревавшей еще первой смуты в 1905 году. Св. синод в своих воззваниях, выпущенных 22 и 28 октября, не наложил на подрывающих основы правопорядка подкупленных профессиональными революционерами смутьянов из простонародья никаких прещений:
«…не было предупреждения пастве от вступления в радикальные противоправительственные организации, не говорилось об их антимонархических целях и задачах» [1] (с. 139).
Но если руководство российского духовенства не отстаивало в то время своими действиями сторону правительства, то это вовсе не говорит о том, что оно вообще никакой в тот момент позиции не занимало. Ведь как действие, так и бездействие в определенной ситуации, либо идут против революции, либо помогают ее раздувать революционерам.
Вот что о позиции руководства нашего духовенства на тот момент сообщает Лев Тихомиров:
«Синод, молчащий при действиях революционеров, выпустил послание, призывающее к порядку, к тому, чтобы никто не защищал Царя самовольно, ибо “Царь велик и могуществен” и может сам себя защитить. Замечательные наши архипастыри и пастыри!» [2] (с. 93).
То есть именно своим странным молчанием они явно одобрили подкупленных революционерами горлопанов и, наоборот, резко воспретили патриотически настроенным русским людям вступиться за своего Русского Царя.
И последствия этого никем неожиданного вероломного хода высших церковных иерархов не заставили себя долго ждать:
«Принятая Св. синодом едва ли не с самого начала смуты точка зрения — молчать о революционерах и порицать лишь противников их — не замедлила сказаться на всем пространстве империи. 19 ноября 1905 года в официальном печатном органе РПЦ был опубликован ряд поучений епископов различных городов, основной темой которых было осуждение еврейских погромов… Например, “при возникновении безпорядков антиеврейских или подобных им” выходить с крестом в епитрахили и “силою убеждения укрощать буйствующую толпу” [3] (С. 1991–2000). При этом о необходимости сдерживания антиправительственных демонстраций не говорилось ничего» [1] (с. 139).
То есть занимаемая руководством РПЦ сторона здесь выглядит совершенно однозначно. Св. синод слишком явно потворствовал еврейскому бунту, а потому всех с этим бунтом несогласных, чуть ни под угрозой отлучения, призывал к порядку. То есть к лояльности организовываемого евреями безпорядка. Для чего, в самую еще первую очередь, засылал попов-миротворцев для предотвращения контрреволюционного бунта — понятно дело — исключительно лишь русского бунта. И удар этот был направляем наиболее подло — в самое незащищенное место пытавшихся предотвратить еврейский переворот в своей стране русских людей — в их душу. Которая не православной быть просто уже по определению не может. Потому следует здесь все же обусловить эту временную победу инородцев вмешательством засланной верхушкой части либерально настроенного духовенства:
«…которое нагло призывало народ вступить в ряды революционеров» [4].
А вот кто среди руководства тогдашнего РПЦ конкретно засветился в явном потворстве революционерам:
«Достаточно радикальные политические взгляды не скрывали архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский) и ректор С.-Петербургской духовной академии епископ Ямбургский Сергий (Тихомиров). Оба иерарха служили панихиды по расстрелянному лейтенанту П.П. Шмидту — руководителю севастопольского восстания в 1905 г.» [1] (с. 141–142).
А за вышеописанным весьма удивляющим своею просто наглостью неким таким якобы всечеловеколюбием со стороны этих революционеров в рясах, что видно просто за версту, стоял вовсе не альтруизм, о чем мнилось в ту пору. Но оплачиваемое хорошими деньгами давно отработанное в планах и протоколах сионистов падение нашей страны как единственной Православной Державы, сдерживающей приход их мессии — антихриста.
И после провала попытки народников склонить крестьянина на бунт с помощью интеллигенции, вот что значится в их планах по захвату нашей страны. Уже после неудачи революции 1905 г., в надежде на скорый реванш, глава партии конституционных демократов П.Д. Долгоруков подытоживает ту самую силу, с помощью которой надеется свалить после столь мощных атак пока еще держащееся каким-то чудом на плаву государство русских:
«Либеральные политические партии […] могут получить в сельском духовенстве могучее средство к проведению в глубь населения своих политических верований. […] Обыкновенно доктора и учителя пользуются влиянием лишь на отдельных лиц крестьянского сословия… Сельскому священнику, по своей профессии уже являющемуся духовником, духовным пастырем населения, гораздо легче приобрести нравственное влияние на все население прихода» [5] (с. 1727–1729).
Потому на этот раз, используя неудавшийся опыт народников, масоны засылали в народ уже не перекрашенную под простачков либеральствующую жидоинтеллигенцию, но перекрашенных под цвета своих планов красных священников. Что было прекрасно заметно со стороны русских масс, пытавшихся противостоять революции:
«В своих обращениях монархисты, в частности, обвиняли весной 1907 г. высшее духовенство в космополитизме и “совершенном пренебрежении национальных идей”, призывали членов Св. синода встать на защиту православно-русских святынь» [1] (с. 158).
Понятно, церковноначалию, чтобы избежать подозрений в связях с заговорщиками, некоторое время после неудавшегося переворота, когда их союзники хананеи революционеры, дабы спасти свои шкуры от весьма справедливого возмездия, чуть ли ни в полном своем составе разбежались из России, пришлось на некоторое время смириться с непротивлением власти черносотенному движению. То есть движению, стоящему на защите интересов государства. Но это длилось недолго. Уже в 1913 г. Св. синод принял решение, запрещающее лицам духовного звания принимать участие в деятельности политических партий и движений [6] (с. 61).
Именно эти санкции привели к тому, что:
«Руководящие посты в правых организациях вынуждены были оставить представители активной части духовенства — протоиерей Иоанн Восторгов, архимандрит Виталий (Максименко) и другие» [1] (с. 159).
Данное постановление высшего органа церковного управления явилось:
«…смертельным ударом по монархическому движению» [6] (с. 61).
Таким образом, запретив русскому человеку защищаться от нападок западного сатанизма при помощи Русского Православия и его наиболее ревностных служителей, корабль русской государственности был подставлен под всеразрушительные удары наваливающихся на страну инородных, иноземных и иноверных сил, насылаемых на Россию международным масонством, всецело поддерживаемым объединенным капиталом Запада.
И запретив русскому человеку всякое сопротивление, что и понятно, священноначалие открывало возможность темным силам революции обрушиваться со всей мощью на обезоруженное красными попами население России:
«…члены Св. синода РПЦ, располагая таким методом воздействия на паству, как право накладывания анафемы на “дерзающих на бунт и измену” против православных царей — даже не напомнили народу ни о церковной каре, ни о наличии соответствующего богослужебного чинопоследования… Жителям революционного Петрограда ничего не было сказано по поводу их государственно-религиозного долга по защите Престола…» [1] (с. 201).
Но что могло оказать на бунтующие массы подобного рода воздействие?
Оно могло всякую не только революцию, но и какую-либо и самую малейшую предпосылку к ней, прекратить в самом еще зародыше! Вот как подобного рода прещение, в то же между прочим самое время, повлияло на находящихся в тот момент в нашей столице католиков:
«Интересен факт, что католическая церковь тогда же выпустила краткое, но определенное обращение к своей пастве, закончившееся угрозой отлучить от святых церковных таинств каждого, кто примкнет к революционному движению» (там же).
И по свидетельству Князя Жевахова:
«…ни один католик, как было удостоверено впоследствии, не принимал участия в процессиях с красными флагами» [7] (288–289).
Вот какова сила церковного прещения! Ни один, заметим, даже католик не посмел пытаться прекословить своему священству.
Что было бы в России, где Православие, в убеждении паствы в своей правоте, ни в какое даже малое сравнение с католицизмом не идет?
Уличные шествия состояли бы исключительно из членов опломбированного вагона и кучки не соизволивших улизнуть после неудавшейся революции 1905 г. хананеев — представителей малоросских и белорусских местечек. Сюда же, понятно дело, могли присоединиться и гастролировавшие в свое время по стране нигилисты, которых также по тем временам было слишком немного, чтобы говорить о них как о какой-то серьезной силе. Ну и, что и понятно, сами члены государственной думы. Кого еще можно было скликать по тем временам организаторам безпорядков?
Да больше некого, если не считать по примеру ельцинского переворота спровоцированную на безпорядки кучку представителей горьковского дна, обильно снабженную спиртным. Потому сами эти враждебные вихри революции вполне по силам было отменить даже не решительно настроенному против святотатцев, но хотя бы просто пребывающему в свежем благоразумии священству. Но церковноначалие тех времен, что и удивительно, по каким-то весьма темным причинам вдруг, что затем выяснилось, почему-то не захотело произвести весьма обыденное действо против происходящего — прещение. Интересно бы знать — почему?
Существует такая на эту тему притча: не пойман — не вор. Можно ли уличить руководство того нашего РПЦ не в разгильдяйстве и неосведомленности, что пытаются сегодня приписать им в оправдание (дураки, мол, и дороги виноваты), но именно в умышленности, а точнее в злоумышлении произведенных ими в те годы действий?
Этот вор давно схвачен за руку. И вот одно из свидетельств этой «кражи» века:
«…Св. синод признал новую власть еще до отречения Николая II от престола, которое состоялось в ночь со 2 на 3 марта» [1] (с. 202).
Считается официально, что состоялось. Ведь текст его опубликован напечатанным на машинке. Подпись же «карандашом», что более всего соответствует тогда случившемуся, была исполнена несколько иным способом: обведением подписи Николая II под копирку…
Но священноначалие не соизволило дожидаться и этого. Потому видно и невооруженным глазом, что именно оно, опережая масонов, устроивших Николаю II западню, предало Русского Царя и Русское Царство еще до объявленной даты «отречения», за которую можно было бы им хотя бы чисто формально попытаться скрыться. Но они не утрудились сделать даже и этого.
И вот с какой стороны это масонское «священнодейство» по изъятию Удерживающего в те дни началось.
На этот раз свидетельствует генерал В.Н. Воейков — один из ближайших приближенных Николая II. Уже 1 марта в контакт с Исполнительным комитетом Государственной думы начали входить послы наших липовых, что теперь выясняется, в той войне союзников — Англии и Франции:
«Аккредитованные при Российском Престоле послы наших союзников открыто выразили еще в дни царствования Государя Императора одобрение обращенному в революцию Петроградскому уличному бунту» [8] (с. 172).
Тем теперь нам становится куда как более видна сторона, откуда на эту революцию поступил заказ.
Потому все последовавшее за сим уже не должно вызывать удивления. Руководством РПЦ было исполнено достаточно удивительное «священнодейство» по отношению к масонам, захватившим в тот момент в Православном Царстве власть:
«…решение было принять “к сведению и исполнению” и во всех храмах империи отслужить молебен с возглашением многолетия “Богохранимой Державе Российской и Благоверному Временному Правительству”…
Тем самым было изменено церковно-монархическое учение о государственной власти, которое исторически утвердилось в богослужебных книгах русской Церкви и до марта 1917 г. было созвучно триединой формуле “за Веру, Царя и Отечество”. Изменение смысла заключалось в “богословском оправдании” революции, т.е. в богослужебной формулировке тезиса о том, что “всякая власть от Бога”» [1] (с. 205, с. 213–214).
Хотя теперь распрекрасно известна эта фраза из Писания, ранее, аккурат этими красными попами, трактуемая неправильно. Якобы: «Всякая власть» исключительно должна являться «от Бога». На самом же деле перевод со старославянского звучит следующим образом: «Не есть власть, если не от Бога».
Но синод работал не на Бога и Его власть на земле, но на борющуюся с Ним и Его властью на земле организацию:
«…в Богородичном тропаре утрени после произведенной богослужебной замены поминовения Царя по всем церквам РПЦ должны были произноситься такие слова: “Всепетая Богородице […] спаси благоверное Временное правительство наше, ему же повелела еси правити, и подаждь ему с небесе победу”. Этим “вероучительным” молитвословием Синод фактически провозгласил тезис о божественном происхождении Временного правительства» [1] (с. 220).
И все почему?
Так ведь все без исключения ниточки той революции, в том числе и влияющие на руководство духовенства, находились в руках у масонов. Потому практически все кабинеты власти тех времен ими буквально кишели. Не составлял никакого исключения, судя по происходящему, и Св. синод. Вот что свидетельствует о переходе его руководства под власть изготовившегося к перевороту врага С.И. Фудель. Им:
«…приводится эпизод, касающийся А.Д. Самарина (известного масона-полукровки)» [9] (с. 97),
когда тот вступил на высшую в России церковную должность:
«Мой отец давно знал его [масона Самарина — А.М.] и высоко ценил, и, когда Александра Дмитриевича незадолго до революции назначили обер-прокурором Св. синода, я помню, что он пошел на телеграф (мы жили тогда на даче) и послал ему поздравление. Тогда… назначение Александра Дмитриевича воспринималось как победа…» [10] (163).
Кого над кем?
Масонов, каковым и являлся, что сегодня выясняется, Самарин, над русской властью в русской стране. Вот откуда ноги растут у всех последующих предательств со стороны Св. синода, произведенных по отношению законной власти в России.
Все тоже касается и членов правительства, захватившего в то время власть:
«По мнению ряда исследователей, в первом, как и во всех последующих составах Временного правительства, значительную часть, если не большинство, составляли члены масонских организаций. Единомыслие же высших иерархов с представителями власти в плане свержения царского самодержавия наталкивает на мысль, что среди членов Св. синода также были масоны (или по меньшей мере — имевшие перед масонскими организациями определенные обязательства). В первую очередь это относится к тем иерархам, которые определяли курс высшего органа церковного управления: к архиепископу Финляндскому Сергию (Страгородскому) и митрополиту Киевскому Владимиру (Богоявленскому)» [1] (245–246).
Сюда же, что выяснено чуть ранее, следует приплюсовать и самое главное в высших эшелонах церковной власти лицо — масона Самарина, назначенного перед самым планируемым масонами переворотом обер-прокурором. То есть высшим руководящим лицом в государстве от церковного руководства России той поры.
Вот какие люди, что выясняется, подготовили выстрел в спину крепко в ту еще пору стоящему в вере своих пращуров русскому человеку.
А потому уже более не будет удивлять сама схема одурачивания человека Русы вражьей пропагандой, ввергающий его в бунт против своей собственной власти в своей собственной стране:
«Люди больше шли на крестные ходы, чем на какие-либо светские заседания, представления, парады и демонстрации. Таким образом, мероприятия с участием духовенства служили фактором, объединяющим представителей буквально всех слоев общества: высших сословий и солдат, интеллигенции и крестьян, городских масс и амнистированных арестантов. Этим активно пользовались власти, которые заранее планировали религиозные элементы во время праздников революции» [1] (с. 376).
Так, например, в Архангельске накануне “Дня свободы”, назначенного на 10 марта, была обнародована программа торжеств. Она была составлена из следующих пунктов:
«1) празднование устраивается на Соборной площади;
2) сбор в 11 часов дня;
3) молебен, вечная память, салют, речи, парад;
4) войсковым частям придти обязательно с красными знаменами (полковое знамя по желанию);
[…]
7) парад принимается красным флагом, поддерживаемым рабочим, солдатом и матросом…» [11] (с. 4).
«В результате “праздники свободы” имели как революционные, так и религиозные черты» [1] (с. 376).
А вот как проходило это масонами запланированное торжище в Калуге:
«…впереди солдаты несли хоругвь и иконы, за ними следовало духовенство, затем члены исполнительного комитета и далее с красными флагами — преподаватели различных учебных заведений, представители учреждений и различных организаций. На пути следования шпалерами были выстроены войска… По бокам дороги стояло множество народа» [1] (с. 377).
Подобно же им проходило это революционно-масонское торжище и в Рязани:
«…духовенство города служило в рождественском соборе литургию с епископом рязанским и Зарайским Димитрием (Сперовским). В своей проповеди епархиальный архиерей призвал паству к всемерному содействию Временному правительству по водворению в стране порядка, спокойствия и по доведению войны до победного конца. После окончания службы состоялся крестный ход, которым руководил викарный епископ Михайловский Амвросий (Смирнов). Церковная процессия дошла до площади, где проходили основные городские торжества. На специально устроенной к “Дню свободы” эстраде был отслужен молебен и возглашена “Вечная память” борцам за свободу. После этого состоялся парад войск и шествие 50 тысяч граждан, “ставших под красные знамена свободы”. В празднике участвовало все духовенство города» (там же).
Так что и здесь революционным шабашом заправляли красные попы. Именно они и являлись победителями в этой масонской бес-кровной революции.
Все то же было практически везде. В Иркутске:
«Войска с красными знаменами, на которых было написано: “Да здравствует свободная Россия!”, “Да здравствует революция” и пр., в массе своей сливались с величественной церковной процессией, возглавлявшейся архиепископом Иркутским и Верхоленским Иоанном (Смирновым II). При пении “вечной памяти” борцам за свободу народ опустился на колени» (там же).
Так что по всей России красные попы, чья деятельность курировалась красным же в то время синодом во главе с обер-прокурором масоном, вели деятельную подготовку к оболваниванию ничего в тот момент не понимающего народа.
Однако ж они и сами-то и в самых страшных снах своих не понимали — к чему ведет это ими самими и исполняемое с таким фурором предательство: России, русского народа, Русской Веры. Сами они были лишь послушными игрушками в руках опытных кукловодов, ловко направляющих их в огонь разжигаемой ими же самими гражданской войны. Понимал ли кто из них тогда что сам же и роет себе могилу? Понимал ли кто из этих червей, что сам же и подгрызает под собой сук?
Об этом не все понимают и сейчас. А тогда кто мог предвидеть существо кем-то затеваемого действа хотя бы и приблизительно?
Все были опьянены радостью, что получили-де некую свободу. Но от чего?
От содержимого, что выяснится потом, своих же карманов. Но когда это выяснится, будет уже поздно.
Тогда окажется, что кто-то под шумок переписал власть якобы народную лично под себя, собрал все деньги, власть и оружие. И теперь науськивает людей друг на друга. И те, кто убивать себе подобных отказываются, погибают сами. Таков порядок, установленный бандой, усаженной себе на шею этим простачком, пока пускающим сопли о некой полученной им якобы столь ему до того недостающей свободе.
Теперь-то он понимает все. Но уже поздно. Руки его теперь повязаны кумачом. Тем самым, который притащили в его страну красные батюшки, лихо перемешавшие русские богослужения с жидовскими мистериями на гойской крови. Они-то, наивные дурачки, думали, что подлым предательством Царя они выгадают себе рай уже здесь — на грешной земле. Однако ж просчитались. И теперь как им самим, так и ими одураченным людям, предстоит подвергнуться уничтожению со стороны красными попами собранных из преисподней легионов бесов, накликанных созиданием, и отнюдь не без их личной помощи, антирусской революции.
Но вот в какой момент оболваненному пропагандой красному поповству начинает приходить понимание ими к тому времени содеянного:
«Начиная с конца июня 1917 г. возникло довольно значительное охлаждение между РПЦ и Временным правительством. Поводом тому послужило правительственное постановление от 20 июня о передаче в ведение Министерства народного просвещения всех церковных начальных, а также церковно-училищных школ (на которые отпускались деньги государством [12] (С. 191–192). Это деяние власти вело не только к подрыву духовного просвещения большинства жителей страны, православных от рождения, но и существенно затрагивало материальные интересы клириков: имущество более чем 40 000 церковных школ оценивалось в 170 миллионов рублей. Причем в том постановлении Временного правительства ничего не говорилось о соответствующих школах других вероисповеданий» [1] (с. 408).
Так что и здесь целенаправленность действий захватившей страну масонской клики видна просто за версту: исключительно против веры русского человека был нацелен этот не имеющий аналогов прецедент с захватом церковных школ светской властью.
Одумалось ли в тот момент руководство русского духовенства, почувствовав себя одураченным?
Да вовсе нет. Ведь никаких шагов, направленных против данного указа, им предпринято не было. Хотя сама процедура отлучения еретиков в наличии у священноначалия РПЦ имелась. И в тот самый момент руководство запросто могло наложить прещение на разработавших данный указ членов временного правительства. И никаких ответных мер ему нечего было опасаться — ведь в РПЦ по тем временам состояла практически вся страна. Но почему, в таком случае, на данное действие Св. синод не отреагировал никак?
Да потому что уж с ним данное действо временной власти в стране было согласовано более чем великолепно. В противном случае это правительство на данную авантюру не решилось бы.
Так что гробовая тишина со стороны высшего церковного руководства как раз и освещает его изначальную готовность к попустительству формирования безбожного государства. В том числе и формой изъятия из рук духовенства воспитания подрастающего поколения, заменив церковный приход обучением в мирском заведении. Причем, нисколько не задев при этом обучение: мусульман и хананеев, баптистов и католиков. Что самым естественным образом усиливало эти извечно враждебные русскому человеку диаспоры. Причем сегодня, кстати говоря, эта еще век назад начатая масонством работа видна уже куда как и еще более очевидно: мусульманство в России из жалкой кучки каких-нибудь 10–15 % от общего числа населения территории той еще Царской России, нынешнего бывшего СССР, доросло к сегодняшнему дню до просто угрожающего демографии РФ количества — порядка 40 и даже 55%. И это отношение с каждым годом все меняется. И отнюдь не в нашу пользу. Что грозит уже не изъятием наших прав или свобод, но просто физическим нашим уничтожением в собственной же стране.
Работа же эта, по уничтожению русской культуры, началась, что выясняется, еще век назад — Временным правительством. Была продолжена СССР. Но и после его расчленения, то есть передачи мусульманам в безвозмездное пользование завоеванных нами у них территорий (причем вместе с проживающими на этих территориях русскими людьми), эта политика перекинулась на оторванную от остальной части разграбленного мусульманами и католиками, хананеями и униатами совка — РФ. Здесь теперь заведены свои мусульманские ханства с попранием прав оказавшихся на этих территориях русских людей. Их сегодня на наших в не столь далеком прошлом землях безнаказанно убивают и насилуют, лишают заработка и выгоняют из домов и квартир.
И все это сегодня вершащееся, вновь напомним, было подготовлено почти век назад не без деятельной поддержки красных попов. Именно они помогли завести масонам этот страшный механизм по уничтожению культуры русского человека. Именно плоды их деятельности пожинаем мы теперь.
И вот какое предзнаменование предшествовало всему как тогда случившемуся, так и произошедшему далее: голоду, эпидемиям и гражданской войне. Как выясняется сегодня:
«…явление “Державной” иконы произошло за несколько часов до подписания отречения Николая II от престола» [1] (с. 424).
Самого же отречения, якобы подписанного карандашом, судя по всему, не было и вовсе. Потому икона была явлена не после попытки придания этому отъему русской власти в стране какой-либо видимости законности, но уже после ареста правящего на тот день монарха. То есть сразу после изъятия власти у Удерживающего. И вот как сегодня трактуется факт ее появления именно в этот момент:
«…изображенная на “Державной” иконе Богородица приняла скипетр и державу скорее не от земного царя, а от… Царя Небесного. Т. е. Она, в определенном смысле, “подобрала” царские регалии после того, как Царь Небесный, с позволения сказать, “бросил” их, разгневавшись, видя свержение людьми Своего помазанника — земного царя, через которого Он незримо проводил Свою волю» [1] (с. 426).
И все оттого, что на роль главного предателя в этой разыгравшейся драме, затем вылившейся в страшную трагедию, в те времена вышло духовенство. Что подтверждает и его отношение к арестованному монарху:
«Весьма показательно, что писем, отправленных Николаю II в период его заточения, от духовенства Российской православной церкви в делах фонда № 601 нет» [1] (с. 439).
Спрашивается — почему?
Вот самый простой ответ на этот казалось бы изначально очень сложный вопрос. Вот кто, что выясняется, избирал патриарха всея Руси на открывшемся не без участия Временного правительства церковном апокалипсическом сборище:
«На открытии Поместного собора, начавшемся в Успенском соборе Московского Кремля, на почетных местах среди молящихся присутствовали представители Временного правительства: премьер-министр А.Ф. Керенский, министр внутренних дел Н.Д. Авксентьев, министр исповеданий А.В. Карташев и его заместитель С.А. Котляревский (все четверо масоны)» [1] (с. 458).
Это открытие произошло 15 августа 1917 года. А уже:
«18 августа председателем Поместного собора был избран митрополит Московский Тихон (Белавин)…» [1] (с. 459).
Так кем же он являлся на самом деле?
Вот еще очередной компромат на этого более чем странного патриарха, избранного на свой пост масонами:
«По свидетельствам современников, в конце 1917 г., буквально сразу после поставления на патриарший престол Тихона, к нему обратился епископ Тобольский и Сибирский Гермоген (Долганов). Владыка просил у патриарха поддержки в оказании помощи Царской Семье, находящейся под арестом в Тобольске. Предлагался… вариант “выкупа” царских узников у охраны, назначенной еще Временным правительством. По сведениям исследователя архива Регионального управления ФСБ по Тюменской области полковника А.А. Петрушина (историка по образованию; заместителя Регионального управления ФСБ по Тюменской области: ныне — в отставке) охрана из трех гвардейских стрелковых рот, несколько месяцев не получавшая своего жалования, не скрывала желания отдать Царскую Семью любой власти, которая в полной мере погасит перед ними все долги. Деньги для выкупа епископу Гермогену были тайно доставлены от монархистов Петрограда и Москвы. Петрушин утверждает, что патриарх Тихон от участия в освобождении Романовых отказался…» [1] (с. 525–526).
То есть для освобождения царственных узников было сделано в тот момент вообще все возможное, что зависело от воли русского человека. Так что русские люди, что выясняется, своего Царя не предавали. Так кто же предал?
Так ведь сам подготовленный масонами на практически папскую должность патриарх всея, что называется, Руси!
Вот как этот Иуда поступил с доверенным ему русскими простачками делом:
«Полученные же деньги, по сведениям Петрушина, патриарх Тихон распорядился по прямому назначению не тратить, а отложить их для церковных нужд» [1] (с. 526).
Вот кто является истинным цареубийцей наравне с Лениным-Бланком-Срулем и Лейбо Троцким-Бронштейном, Шаей Голощекиным-Фрамом и Янкелем Свердловым-Гаухманом.
Подтверждает это мнение еще и тот факт, что, несмотря на наделенность его практически папскими регалиями и полномочиями, этот красный поп до самой Голгофы царственных мучеников так и не сказал ни единого слова в их защиту:
«…патриарх Тихон… ни разу не поднял перед властями вопроса о судьбе содержащихся в заключении царственных узников» [1] (с. 532).
Все то же следует сказать и вообще обо всем церковноначалии тех времен, не только потворствующем красной революции в России, но, что выясняется все более непредвзято, возглавившем ее:
«Поместный собор 1917–1918 годов не является Православным Собором Русской православной Церкви не только потому, что он созван епископами-цареборцами… но, главным образом, из-за того, что его решение возвело цареборческую ересь соборным определением в ранг официального вероучения…
Таким образом, русское духовенство, исполняя цареборческие синодальные определения, практически в своем полном составе поддержало февральскую буржуазно-демократическую революцию и все делало для того, чтобы закрепить и сделать необратимыми ее достижения» [1] (с. 729).
Еще раз обратим свое внимание на участников открытия этого странного собора, председателем которого был назначен совершивший просто фантастическую карьеру, фактически не реальную по существующим в ту пору церковным законам, Тихон Белавин. Русский народ должен знать своих «героев» — Иуд, продавших его в лихолетье:
«Сопредседателями (заместителями, или товарищами председателя) из архиереев были избраны архиепископы Новгородский Арсений (Стаднецкий) и Харьковский Антоний (Храповицкий), из священников — протопресвитеры Н.А. Любимов и Г.И. Шавельский, из мирян — князь Е.Н. Трубецкой и М.В. Родзянко. “Всероссийский” митрополит Владимир (Богоявленский)… стал почетным председателем Собора (Деяния Священного Собора… 1994. Т. 1. Деяние 4. С. 64–65, 69–71)» [1] (с. 459).
Вновь возвращаемся к биографии Белавина — патриарха революционного РПЦ.
Каковы следы его деятельности после поставления в епископы?
В конце XIX, начале XX века он оказывается на посту управляющего Североамериканской епархии Православной Российской Церкви. И чем же отмечена его деятельность там?
Он, как и столетием позже Алексий II в соборе Парижской Богоматери, вступил в экуменические связи с американцами. Фотография, запечатлевшая это религиозное экуменическое общение, сделанная в 1900 году в притворе епископального собора в г. Фонд-дю-Лак в штате Висконсин, запечатлела Тихона Белавина в обществе епископов церкви США (см.: [14] (с. 15)). Что лишь подтверждает не случайность выбора закулисы для своих махинаций именно его. А также не случайность вертикальности взлета его карьеры, когда сан епископа он получает уже в 1997 году, будучи от роду еще только 32 лет.
И не случайность тех своих давних связей будет затем подтверждена и в решении Собора 1918 г., когда Тихон Белавин, уже на посту патриарха РПЦ, подпишет вот какой экуменический документ.
В пункте 23 деяний Собора значится:
«Собор предоставляет Священному Синоду организовать постоянную Комиссию с отделениями в России и за границей для дальнейшего изучения старокатолического и англиканского вопросов, для разъяснения путей сношений со старокатоликами и англиканами…» [13].
В пунктах 24–25 собор утверждает это постановление:
«Отдел о соединении со старокатолическою и англо-американскою епископальною Церквами… не находит непреодолимых препятствий на пути к означенной цели» (На страницах 369–370 приведены пункты 23–25. Деяния 170: «Москва, пятница, 7/20 сентября 1918 г. 10.00–14.45. Присутствовало 134 члена Собора, в том числе 32 архиерея. Председатель Патриарх Тихон») [13].
«Обратим внимание на слово “соединении”. Церковь, перерожденную революцией, хотят именно соединить с еретиками, а не еретиков, через установленный чин присоединить к Православной Церкви» [14] (с. 14).
Но и закончил патриарх Тихон свою как жизнь, так и карьеру совсем не так, как в недавнем прошлом обрисовывала нам это пропаганда. Вот какое послание в суд РСФСР позволяет ему выйти из тюрьмы:
«Будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к Советской власти враждебно… Признавая правильность решения Суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям Уголовного Кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, т.е. освободить меня из-под стражи.
При этом я заявляю Верховному Суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции.
16 июня 1923 г. [н. ст.] Патриарх Тихон (Василий Белавин)» [15] (с. 280–281).
«Спустя две недели, 18.06(01.07).1923 г., патриарх Тихон издал послание… в котором полностью подтвердил свою новую линию на открытое сотрудничество с советской властью…» [14] (с. 16).
И вот как обеляюще убийство миллионов русских людей, посредством устроенного большевиками искусственно инспирированного голода в Поволжье, звучат его «покаянные» строки. Он кается, в том числе, и:
«…в сопротивлении декрету об изъятии церковных ценностей…» [15] (с. 286–287).
То есть кается, что не помешал русским людям попытаться осуществить сбор ценностей для голодающих и тем прекратить голод, который все же унесет до десяти миллионов русских людей. Причем унесет именно по той причине, что сбор ценностей произведут вместо Церкви большевики и вместо помощи голодающих церковные ценности будут переориентированы на иные нужды большевиков.
Какие?
Отпечатывание, например, трудов Эйнштейна миллионным тиражом и т.д. С желающими же воспрепятствовать этой затее засевших в Кремле людоедов, то есть с пытающимися помочь голодным, большевики зверски расправятся, не позволив Русской Церкви пустить свои ценности на зерно для голодающих. Таким образом, этим своим покаяньем патриарх Тихон, глава РПЦ, произвел акт оплевания могил миллионов погибших. Причем, совершил он этот свой повторный акт их оплевания уже не находясь за решеткой. То есть уже не понуждаемый никем.
Но почему же он поступил именно так?
Ему, судя по всему, просто напомнили — кто он. И как попал на занимаемый им пост. Мало того, — для каких вообще-то нужд во главе РПЦ поставлен.
И ведь нечем ему было возразить, коль рыльце-то в пушку. А потому, что и вполне для него естественно, Тихон посылает в догонку к первому своему акту предательства русского населения России еще и следующий — полностью открытое поклонение захватившему власть в стране большевицкому молоху:
«Указ Святейшего Патриарха Тихона о поминовении за богослужением “предержащих властей страны нашей”» [15] (с. 295).
Но не одними реверансами с большевиками отмечены эти последние месяцы жизни патриарха. Ведь главной его покровителями поставленной ему целью было уничтожение Православия на Руси путем увода РПЦ в сверх ересь — экуменизм.
И вот что он для выполнения уже этой задачи предпринял. Патриарх Тихон:
«…своим постановлением от 24.09(07.10)1923 г. ввел… католический календарный стиль» [14] (с. 16).
Мотивируя это тем, что такое нововведение:
«необходимо по требованиям астронономической науки и потребно для согласования церковной жизни с установленным уже во всех христианских странах времяисчислением» [15] (с. 299).
То есть здесь вновь прослеживается более чем явный заказ усадивших его на патриаршество экуменистов начать подгонку канонов Православия под иноверческие каноны западных церквей.
«Но все вводящие новшества как в пасхалию, так и месяцеслов уже Соборно анафематствованы Православной Церковью» [14] (с. 16).
О них сказано на Соборе в Константинополе 20 ноября 1583 г.:
«Кто… желает следовать григорианской пасхалии и месяцеслову, тот с безбожными астрономами противодействует всем определениям святых Соборов и хочет их изменить и ослабить — да будет анафема».
А патриарх Тихон, что выше обозначено, — хотел. Потому анафема эта распространяется и на него.
Однако ж в России, и даже в завоеванной ее врагами, ввести данное новшество, подобно введению его на Западе, и даже в ту пору, когда голод истребил, казалось бы, уже каждую и малейшую возможность попытки русских людей к сопротивлению, все же не удалось:
«решительное сопротивление народа… заставило Предстоятеля Русской Церкви отказаться от реформы» [16].
Это произошло:
«после того, как русский церковный народ полностью прекратил посещение тихоновских храмов» [14] (с. 17).
Вот как звучит формулировка о все же прекращении попытки единения с Русской всех западных церквей, произведенной в ту пору Тихоном Белавиным. Эта отмашка на прекращение попытки введения ереси экуменизма выходит лишь через месяц — 26.10 (08.11) 1923 г. То уже есть после окончательного провала попытки перехода на западное время возглавляемым Белавиным РПЦ. И вот как сформулировано признание провала этой поистине апокалипсической акции, задуманной и проведенной красными попами:
«Повсеместное и обязательное введение нового стиля в церковное употребление временно отложить» [15] (с. 300).
То есть от осуществления данного мероприятия патриарх Тихон даже не отказывался, но приказал лишь временно приостановить ввиду вдруг возникших определенных трудностей, которые он, каким-то нам неведомым образом, все же считал возможным устранить.
Каким же это, интересно бы знать? Уж не штыками ли большевицкой армии интернационала: латышей и австрийцев, венгров и китайцев?
Так что тайная задача Тихона, полученная им от масонов, теперь, в свете нами уже обозначенного, становится совершенно ясна. В его обязанность входило предать вверенный ему в подчинение масонами русский народ склонить к ереси экуменизма.
Все тоже повторяется и сегодня. Но несколько даже более изощренным путем. Пасху 2013 г. нынешний апостасийный МП порешил с 7 апреля перенести на 5 мая. Таким образом, он не только дезориентировал никакого подвоха не подозревающий народ, но и перенес на иной срок: Вознесение, Троицу и Духов день. Причем, стоит пока по этому поводу просто зловещая тишина. Ведь народ на сегодня, проведя 70 лет в атеистическом угаре, к сожалению, уже давно растерял бытовавший у него ранее иммунитет самосохранения от ересей и сект. И в то, что РПЦ на сегодня, возглавляемая генералами от КГБ, представляет собой одну из западных сект, доверие к корой закончится для него весьма плачевно, не понимает и понимать не желает. Потому Апокалипсис на сегодня, апрель 2013 г., уже близок как никогда ранее.
Но во времена предательства Тихона Белавина и его церковных структур народ наш был еще слишком грамотным. А потому задуманное, и даже в эпоху массовых убийств и лютующего голода, все же не прошло — русский человек массово восстал против предлагаемой ему ереси. Практически в полном своем составе верующий люд отвернулся от этого пастыря, сквозь овечью шкурку которого, накинутую явно второпях, вдруг явственно проглянули его оскаленные волчьи клыки.
Вот кто вел страну нашу в погибель со стороны всемогущей в те еще времена РПЦ.
Так что, обратим внимание при подведении итогов, возглавляли гражданскую войну как лидеры красного режима (Ленин и Троцкий — оба масоны), с одной стороны, так и лидеры свергнутого большевиками режима, вожди белого движения, среди которых, после Деникина, Колчака и Корнилова, следует отметить Тихона Белавина и Антония Храповицкого. Один возглавил РПЦ в совдепии, а другой РПЦЗ среди метнувшихся в бега все тех же белых эмигрантов.
Но, если как следует-то рассудить, все они были мазаны одним «миром» — красной масонской революцией.
Библиография
- Бабкин М.А. Священство и Царство. Россия, начало XX века — 1918 год. «ИНДРИК». М., 2011.
- Тихомиров Л.А. 25 лет назад. Т. 3. Запись от 29 октября 1905 г.
- Прибавления к церковным ведомостям. СПб., 1905. № 47.
- ГАРФ. Ф. 550. Оп. 1. Д. 202. Л. 1–2.
- Вестник народной свободы. № 39–40. СПб., 1907.
- Степанов А.Д. Черная сотня. Взгляд через столетие. Царское дело. СПб., 2000.
- Жевахов Н.Д. Воспоминания товарища обер-прокурора Св. синода князя Н.Д. Жевахова. Т. 1. Сентябрь–март 1917 г. Родник. М., 1993.
- Воейков В.Н. С Царем и без Царя. Воспоминания последнего дворцового коменданта Государя Императора Николая II. Родник. М., 1994.
- Козлов Н. Генополитика. М., 2010.
10. Фудель С.И. Собрание сочинений. Том. 1. У стен церкви. «Руский путь». М., 2001.
11. Архангельские губернские ведомости. № 23. Архангельск, 1917.
12. Церковные ведомости. Пг., 1917. № 28.
13. Священный Собор Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. Обзор деяний. Третья сессия. Грааль. Крутицкое Патриаршее Подворье. М., 2000.
14. Церковные ведомости. 2009 г., август, №5. М., 2009.
15. Губонин М.Е. Акты святейшего Тихона, патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943 гг. Издательство «Православного Свято-Тихоновского Богословского Института», М., 1994.
16. Журнал Московской Патриархии. 1952, №11.
Свежие комментарии