Этнограф Геннадий Небратенко, военный инженер и генерал Александр Регельман – те люди, которые в своих печатных трудах рассказывают, что на Нижнем Дону в 16, 17 веках и даже позже имели место групповые браки.

Зачем казаки вступали в такие союзы?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо разобраться с сущностью казачества. Особенно, с особенностями общества на Дону, которое имело место несколько веков назад.

Если в других регионах важно было отношение к роду, то в казачестве принципиальное значение имела принадлежность к «племени». Точнее – к Войску Донскому.

Не зря же в казаки принимали и крестьян, которые бежали из губерний центральной части России, и всяких других людей. Так отец Степана Разина оказался в низовьях Дона, придя туда из-под Воронежа. Есть такая версия. Хоть и спорная.

Таким образом, основой казачества было войско. Мужчины постоянно участвовали в каких-нибудь походах. В небольших паузах удобнее было вести быт не семьями, а общинами.

Здесь я могу вспомнить то, какие представления о семье и браке имели в России коммунисты во времена революции, до неё, и сразу после. В некоторых губерниях появлялись документы, в которых излагались предложения иметь «общественных жен».

Семья рассматривалась как что-то капиталистическое – имелся элемент собственничества. Это позже коммунисты решили, что без крепких ячеек не будет здорового общества. Но дошли они до такого не стразу. Как и казаки. Впрочем, у коммунистов и жителей придонских районов были разные мотивы отказа от семей как от общин.

Казаки считали, что коллективные семьи – это удобный способ сосуществования по следующим причинам:

· мужчине, который уходил воевать, не нужно было думать: «А как там жена и дети?». Никто не сомневался: община присмотрит, поможет;

· совместное хозяйство вести было проще, если в одной семье было несколько мужчин.

Позже казаки отошли от этого. Главным делом потому, что усилила свое влияние на юге православная церковь. Казачество хоть и осталось свободным в вопросах местного самоуправления. Но территория Нижнего Дона стала подчиняться Москве. А тогда в столице, как и сейчас, считали, что семья – союз одного мужчины и одной женщины. Правда, казаки, несмотря на свое подчинение Москве, решили, что процедуры вступления в брак и развода должны оставаться простыми. Например:

1. Муж мог легко отказаться от жены на «народном собрании».

2. Чужую супругу, которую бросил «благоверный», мог тут же взять в жены другой казак.

3. Бывало такое, что мужчина, уходивший в поход, из которого рисковал не вернуться, спрашивал: «Кто возьмет мою вдову и детей?». Вот прямо выходил на площадь и выкрикивал.

Упомянутый выше генерал Регельман писал, что казаки просто относились к вопросу появления детей. Так как были общины, возникали трудности с установлением, кто является отцом. Были времена, согласно повествованию Регельмана, когда от новорожденных избавлялись. Иногда оставляли мальчиков. Жен казаки нередко приводили из походов.

Михаил Александрович Шолохов в «Тихом Доне» пишет, конечно, не про 16 и 17 века, но тоже указывает, что дед Григория Мелехова привел домой жену-турчанку.

В одном из источников указывается, как донцы с Ачкасовой косы и Чубура пригнали почти 2000 пленниц. Бывало, что казаки вызволяли из плена православных женщин.

Позже на Дону воцарился культ семьи: один муж – одна жена, уважение к старшим, забота о детях.

Мне кажется, если б общины, групповые браки сохранялись и дальше, то у казачества не стало бы будущего. Все же, при любом раскладе, семья – более удобный способ организации отношений, чем община.